Читать «Пасынки восьмой заповеди. Маг в законе» онлайн - страница 391

Куда ты проваливаешься, Рашка? в какие тихие омуты, доверху набитые чертями?! — бесенятами твоей памяти, моей памяти, хитро подмигивающими из тинистых закутков! ну давай, давай я тебе чуть-чуть помогу — хотя, поверишь, мне сейчас не до тебя... не до себя... мне сейчас — не до...

* * *

— Бывает, — Фира-Кокотка раскинулась на канапе, этакой пресыщенной светской львицей, и стала полировать ноготки, — что жизненное повествование теряет сюжет.

— Сюжет? — спросила ты.

Ты всего третий день как вышла в Закон, и до сих пор не могла привыкнуть смотреть на Фиру, на свою крестную... со стороны, что ли?

Да, именно со стороны, а не поминутно косясь через левое плечо.

— Глупышка. Сюжет — это обоснованность поступков, это перемена «вчера» на «сегодня»; это ты сама, какой должна быть согласно замыслу. Чьему? неважно. Пусть об этом спорят до хрипоты бородатые и лысые умники в церквях, мечетях и синагогах. Но иногда, редко и оттого особенно мерзко, ты превращаешься в ходячую ерунду. Замысел? сюжет? о чем вы, господа?! Когда надо резать по живому — пьешь кофе; когда надо изрекать истины — киваешь, улыбаясь невпопад; когда по всем календарям мира выходит: «завтра» и только «завтра»! а у тебя, дурехи, добро бы «вчера» — у тебя прошлогодний снег, да еще и растаявший на ясном солнышке! Мой крестный, рабби Авраам бен-Исраэль из Вероны, любил шутить по субботам: Фирочка, яблочко мое, ты знаешь, что значит «магия»?

Фира-Кокотка замолчала, явно намекая, что тебе следует подыграть. Ты подыграла. Больше всего на свете ты любила вот такую болтовню ни о чем; ВРОДЕ БЫ ни о чем.

О своем крестном Эсфирь Гедальевна Перец, она же графиня Чечельницкая, она же Дама Бубен, маг в законе, рассказывала редко.

— И что такое «магия», Фира?

— Я не знаю. И ты не знаешь; хотя думаешь, будто знаешь. А Абраша-Веронец, написавший комментарий к «Сокровенной книге», говорил по субботам: магия — это «маг и Я».

— Кто — я?

— Я. Дух Закона, который всегда «он» и при этом немножко «ты».

— Я?

Фира долго смеялась.

— Вот так смеялся и Абраша-Веронец, — отдышавшись, заявила она. — Я задала ему тот же самый вопрос, и он смеялся. А потом перестал. Сказал, что когда Дух Закона решает поиграть с Буквой Закона в чет-нечет, вот тогда-то это проклятое «Я» начинает дышать нам в затылок! Мы чешем в затылке, а оно дышит, мы терзаемся догадками, а оно дышит, пропади оно пропадом!

— Фира... ты полагаешь это шуткой?

— Нет. Это Абраша так полагал. Или врал, будто полагает.

— А... кто он такой?

— Абраша-Веронец?

— Нет. Дух Закона.

Фира отбросила пилочку в угол. В свои сорок два, она была подлинной красавицей — во всяком случае, так казалось тебе-двадцатилетней. Ты бы дорого дала за Фирино умение держаться, вести себя, пользоваться косметикой и носить дорогие туалеты.

На самом деле ты уже дала.

Дорого.

Только еще не понимала, насколько это оказалось дорого на самом деле. Стать ПОЧТИ такой, как Фира-Кокотка, и понимать, видя чужие восторги, что пропасть этого «ПОЧТИ» непреодолима...