Читать «Пушкин и Александрина. Запретная любовь поэта» онлайн - страница 13

Е. И. Загряжскую Фризенгоф не любил и отзывается о ней весьма критически: «…они (H. Н. Пушкина и ее сестра. – Н. Р) значительно способствуют тому, чтобы салон моей остроумной тетки, который уже по самой своей природе скучнее всех на свете, был несколько менее скучен»⁴⁰ (письмо от 1 августа/20 июля 1839 года).

В своей статье Исаченко отводит много места характеристике сестер Гончаровых, их взаимоотношениям, семейной жизни Пушкина, его роману с Александрой Николаевной. Для русского читателя эти страницы мало интересны, и касаться их я не буду.

Представляет интерес письмо Фризенгофа к брату от 7 марта 1837 года. Барон Густав пересказывает в нем содержание письма Е. И. Загряжской к сестре, С. И. де Местр, о дуэли и смерти Пушкина. А. В. Исаченко наряду с переводом приводит подлинный немецкий текст документа. Новых данных письмо Загряжской не содержит. История последней дуэли поэта излагается соответственно официальной версии, созданной его друзьями. В этом отношении достаточно характерны следующие строки: «Puschkin war von der Unschuld seiner Frau, die ihn leidenschaftlich liebte, so völlig überzeugt, dass er vom ersten Augenblick bis auf dem Todtenbett nicht aufgehört hat ihr dieses Zeugniss zu versichern»⁴¹. В начале письма Фризенгоф спрашивает брата: «Hast du in Petersburg die Bekanntschaft Puschkins gemacht, der eine Nichte der Tante geheirathet hat?»⁴²

В этой второй статье автор снова упоминает о свидании H. Н. Ланской с Дантесом, будто бы состоявшемся за границей: «Эта связь (Фризенгофов. – H. Р.) с Россией и с прошлым однажды угрожала большой неприятностью. Действительно, в Вене голландским посланником состоял барон ван Геккерн, приемный отец убийцы Пушкина, Дантеса. А сам Дантес несколько раз приезжал в Вену.

Это было как раз тогда, когда Наталья Николаевна была гостьей Фризенгофов. Встреча в русском венском обществе была неизбежной. Мы не знаем, как прошла встреча (akosa odohralo stretnutie) Жоржа Дантеса с бывшей женой того, кого убила его пуля. Но горечь (в отношениях) между семьями была преодолена, и в бродзянском замке я даже обнаружил портрет Дантеса ван Геккерна»⁴³.

О том, что встреча произошла в Бродзянах, как было указано в первой статье, автор на этот раз не упоминает. По-прежнему нет указания на источник, из которого А. В. Исаченко почерпнул сведения о встрече жены поэта с убийцей своего мужа.

О жизни Александры Николаевны в Бродзянах он приводит очень мало сведений. По его словам, «чтобы уничтожить все следы, которые могли бы опорочить память ее матери, она (герцогиня Ольденбургская. – К Р.) перед своей смертью в 1937 году велела сжечь все бумаги и переписку матери». Приходится снова пожалеть о том, что А. В. Исаченко умалчивает об источнике этих сведений. Быть может, бумаги (по крайней мере, частью) были в свое время сожжены самой Александрой Николаевной, – пока судьба их остается невыясненной⁴⁴.

Но разрешение на брак Александры Николаевны было мне показано Вельсбургом уже после смерти ее дочери.

В конце статьи автор упоминает о кольце, принадлежавшем Александре Николаевне, и утверждает, что видел его собственными глазами. «Это женское золотое кольцо, обтянутое железом (prsten, potiahnuty zelezom). Александрина его носила, и тогда в кольце была бирюза». Здесь кроется какое-то недоразумение – несомненно, принадлежавшее Александре Николаевне кольцо, которое графиня Вельсбург показала мне 21 апреля 1938 года, железом не обтянуто, и бирюза в нем была⁴⁵.