Читать «Слепые по Брейгелю» онлайн - страница 37

Нет, надо прекращать все это. Разом. Невыносимо же.

Набрала в грудь воздуху, хотела улыбнуться, но не получилось. На выдохе выпалила скороговоркой:

— А у меня новости! Пока я в Испанию ездила, меня муж бросил!

Немного на истерике вышло. Зато сразу легче стало, будто по комнате разряд прошел. Теперь, главное, не расплакаться. Теперь пусть высказываются легально, а не шепчутся за спиной.

— Маш… А кто, кто его увел-то? — первой бросилась любопытством вперед Таня, и стало понятно, на какой ноте закончилась пресс-конференция по случаю инцидента, пока она не открыла дверь.

— Его начальница, Тань. Он у нее водителем служит.

— Да ты что?! — вытек у Тани из груди свистящий шепот. — Ни фига себе… А ты куда смотрела? Неужели не замечала ничего подозрительного?

— Нет…

— Зачем-то еще в Испанию потащилась! Одна! Ты ж раньше никуда без мужа не ездила! Как тебя угораздило-то, Маш?

— Я не одна. Я с подругой ездила.

— Да это все равно что одна! Да разве можно, Маш? Ну, ты даешь…

— А мне, Маш, между прочим, сразу не понравилось, что у твоего Саши начальница — баба! — высунулась из-за монитора Лена. — Он где-то полгода назад к ней устроился, да? Я помню, ты говорила. Я еще тогда хотела тебе сказать, да постеснялась. Он же у тебя такой… Добрый такой, вежливый, вусмерть порядочный. За такими знаешь как всякие стервятницы охотятся? Ой, я не могу прямо… Как ты мне вчера сказала, с тех пор все думаю, думаю… И как ты это все переживешь?..

— Ну, ты ж пережила как-то! — ехидно перебила Лену Таня. — Тебя ж вроде тоже, того! Год назад муж бросил! У Маши-то ситуация полегче будет, у нее детей на руках не осталось, дочь уже взрослая, самостоятельная. Так что не равняй, себя в первую очередь пожалей!

— Ага, тебя не спросили, кого мне в первую очередь жалеть, — пробурчала Лена, сощурившись и явно подыскивая слова для более достойного ответа.

Не хватало еще, чтобы они сейчас вокруг этой темы собачиться начали, и без того друг друга недолюбливают. Вон и Вероника Сергеевна насторожилась, бровь подняла. Она женщина выдержанная, терпеть не может бабских перепалок. Глянула на нее с сочувствием, будто извиняясь за Лену и Таню, произнесла тихо:

— Ты, Машенька, главное, первое время перетерпи, потом легче станет. Я ведь тоже через подобный опыт прошла, знаю, что говорю. А самое главное — не вздумай себя жалеть. Когда себя жалеешь, то и впрямь жалкой становишься. Нет, это сразу, сразу ломать надо… Если ты сейчас эту жалкую жалкость в себе не сломаешь, годами с ней внутри будешь ходить. И кончится тем, что она тебя сожрет окончательно. Как женщину сожрет, как человека, как личность. Поняла, о чем я?

— Да, Вероника Сергеевна, поняла, спасибо вам. Спасибо…

Хлюпнула носом, не удержалась-таки. Слишком уж много сочувствия было в интонации Вероники Сергеевны. Настоящего сочувствия, искреннего, без примеси злорадного любопытства. И слова хорошие, правильные. Она бы и сама что-то подобное могла сказать — при других обстоятельствах. Если бы речь шла о ком-то другом. А так… Обесценивается это замечательное сочувствие, вот что. Грех признавать, но даже оскорблением слышится. Может, потому, что его волей-неволей приходится примеривать на себя? И последняя надежда уходит, когда сочувствие звучит убийственной искренностью? В таком случае пусть уж лучше Лена с Таней любопытно злорадничают! Да, как ни странно…