Читать «Слепые по Брейгелю» онлайн - страница 34

Пошел ты к черту, беркут или сокол, хрен тебя разберет. Я сам знаю, что делаю. Я сам так решил, понял? Меня здесь любят, и мне все равно — усадьба не усадьба… И давай вали отсюда, нечего тут высматривать!

Выпил весь бокал залпом, прислушался к себе. Такая вот новая привычка у него появилась — к себе прислушиваться. Черт его знает, хорошая или плохая. Может, все-таки хорошая? Если себя слышишь, значит, ты есть… Соотносишься как-то с природой, с небом, с зеленой травой. Какие-то силы внутри чувствуешь, душевные колебания. Живой, значит.

— Са-ша-а-а… Ты где, Са-аш…

Оглянулся — Валя идет по дорожке в сторону беседки. Лицо немного тревожное, ищет его глазами. Увидела, подняла полную руку вверх, чуть привстала на цыпочки. Улыбнулась. Интересно, какой идиот ее Вассой Железновой прозвал? Ну да, характер железный, конечно. Так это, наоборот, счастье — иметь железный характер, потому что в него много чего заложено — и силы, и смелости, и достоинства, рассудительности, и уважения к себе, и любви, наконец! Огромный резерв невостребованной любви и нежности! Да, именно так, нежности. Конечно, ее трудно за внешностью разглядеть. Но Валя, как она сама ему объяснила, никогда не обольщалась относительно своей внешности, не старалась выглядеть лучше. Какая есть, такая есть. Да, полное тело, зато осанка горделивая. Да, лицо деревенской простушки, зато мозги, как у трех академиков. Да, всю жизнь одна, без семьи, зато добилась всего сама. Бизнес процветает, дом построила, дерево посадила… Нет, стоп, это про мужиков, кажется, чтобы дом, дерево, сына родить. Ну, тогда тем более… Он, к примеру, из этой программы вообще ничего не выполнил! Если не считать, что дочку родил, Славку.

— Как шашлыком вкусно пахнет, Саш!

— Да, все готово. Прошу к столу.

— Знаешь, даже поверить не могу… Смотрела на тебя из окна и думала — неужели? Да неужели и впрямь свершилось, господи? А еще, знаешь, непривычно… Не привыкла я, чтоб вот так… Чтобы абсолютно счастливой себя чувствовать. Наверное, это неправильно, что я так непосредственно свою радость выражаю, да? Но я действительно счастлива, Саш. Налей мне вина, пожалуйста.

— Да, сейчас… И мясо ешь, а то остынет, невкусное будет.

— Саш… А чего у тебя такое лицо? Ты… опять, да? Не надо, прошу тебя… Когда у тебя такое лицо, мне плохо становится. Хочешь, поговорим?

— Не надо, Валь… Мы говорили уже. Сколько можно?

— Нет уж, давай поговорим! Вот именно — сколько можно! Сколько ты еще намерен себя истязать, скажи? Так нельзя, Саш… Ты это уже сделал, понимаешь? А если сделал, назад не оглядывайся, не будь скорпионом для самого себя. Ты и без того себя растратил в той жизни, хватит. Оставь себе самого себя хоть немного!

Вот что ей ответишь? Ничего и не ответишь. Потому что — права. Да, от него ничего не осталось. Устал. Пусто внутри, иссяк. Наверное, по нему это сразу видно. Вот Валя, например, увидела и назвала вещи своими именами, как она это умеет, без обиняков. Ему даже вслух говорить ничего не приходится, она все слышит. Да, она его слышит… Как это непривычно, как здорово, когда тебя слышат, когда понимают, когда сочувствуют! Нет, не жалеют, а именно сочувствуют. То есть слышат твои чувства и не пренебрегают ими. И тогда можно просто сидеть, молчать. А тебя все равно чувствуют.