Читать «Слепые по Брейгелю» онлайн - страница 20

Родного отца она не помнила. Иногда ей казалось, что его вообще не было. У других детей были, а у нее — нет. Тем более мама очень сердилась, когда она спрашивала про папу. А потом вдруг появился он, дядя Леша…

Поначалу все складывалось очень даже хорошо. Мама похорошела, повеселела, начала по выходным пироги печь. И ее с собой приглашала, вместе пекли пирог для дяди Леши, старались, чтобы ему понравилось. Он выходил к столу, потирая руки, улыбался им обоим, подмигивал весело — ну что, девчонки, попробуем, что тут у вас получилось? Мама заливалась счастливым смехом от этих «девчонок»…

Потом, позже, став взрослой, она часто думала — как же так-то, мам… Неужели ты не замечала, как подолгу держит новоявленный папа твою дочь на коленях, как любовно оглаживает по бокам, по животу… Наверное, и впрямь не замечала. Очень хотела счастья. Именно картинки хотела — чтоб семья, чтоб ребенок, любовью обласканный. Да уж, любовью…

Ей было двенадцать лет, когда он ее изнасиловал. Очень обыденно все произошло, очень быстро. Она даже толком испугаться не успела. Нет, испуг был, конечно, только он какой-то был… ненастоящий. Как у стоматолога, когда зуб выдирают с уколом. Вроде и страшно, а ничего не чувствуешь. Сидишь в кресле, словно замороженный истукан, и кажется, что обезболивающее лекарство по мозгам растекается, и боишься пошевелиться. Наверное, в этот момент дядя Леша ее волю с корнем и вырвал. А она не почувствовала ничего. Ну, кроме физической боли и сильного отвращения. Но что такое физическая боль в сравнении с потерей воли? Ничто. А иначе как еще объяснить, что не закричала, не заплакала? Сидела потом, сложив руки на коленях, слушала, как он ей втолковывал осторожно-ласково:

— Прости, я тебе больно сделал… Но в двенадцать лет уже все это делают, Машенька. Только все это делают с сопливыми мальчишками, а тебе повезло, у тебя все по-настоящему, по-взрослому получилось. Ты поняла меня, да?

Кивнула головой безвольно.

— Только маме ничего не говори. Она не поймет, рассердится, еще и побьет, не дай бог. Она же мама, ей так положено, чтобы сердиться. Это наша с тобой общая тайна будет. Мы же оба с тобой перед мамой виноваты, правда?

Кивок головы.

— Ну, вот… И тайна у нас общая, и вина общая. А еще мы хотим, чтобы мама нами довольна была. И счастлива. Ты же хочешь, чтобы мама была довольна и счастлива?

Кивок…

— Умница, Машенька. Правильно. Любая дочка хочет, чтобы ее мама счастлива была. Молодец… Именно так все и должно быть в хорошей семье. Именно так и бывает… Поняла? Ну, иди в ванную, тебе хорошенько помыться надо. Маме — ни звука…

Она и не издала ни звука. Только в себе замкнулась. Ходить стала осторожно, в землю смотреть. Не плакала, но и улыбаться перестала. Напряжение внутри было такое… Иногда казалось, током от страха бьет. А еще неправильной себе казалась, недостойной, стыдной. Будто она была кукла с вывернутым наизнанку поролоновым телом. Была у нее в детстве такая кукла, Лялей звали. Соседский мальчишка ей брюхо расковырял, чтобы посмотреть, что там, внутри… А мама потом Лялю на помойку снесла.