Читать «Тургенев, сын Ахматовой (сборник)» онлайн - страница 142

Потом, через много лет, когда я выросла, то поняла другое! Еще хорошо, что выпили не на костре мы, а то я могла бы потерять сознание и упасть в огонь…

Пришли из похода с цветами, грибами. И Таисия несколько раз повторила шутку Вандам Вандамыча:

– Грибы без разбору можно есть все… но только один раз!

После этого они упали в пятнадцатичасовой сон. В походе казалось: все время отдыхаешь! Спали по четыре часа, и то под нажимом Вандам Вандамыча и тети Любы. И мерещилось Таисии с Машей: придут домой – горы свернут.

А проснулись угрюмые, до предела уставшие, стали Зевса кормить, говоря осипшими голосами:

– Кушай, Зява, молочко-вкуснячко!

Мурке они тоже налили, но молча, и животное поняло, что есть разница между справедливостью и любовью. Мурка подошла и укусила Зевса за хвост. Маша схватила пластинку, начала ее гнуть, размягчив. Она все делала отшлифованными движениями, так что пламя газа словно выполняло работу подмастерья. Поверху пустила какой-то перепончатый гребень, вроде хребта дракона, в мягкую плоскость воткнула пучки мелких гвоздей. Потом все покрасила в грязно-серый цвет метели с белыми прожилками вихрей.

– Это сталинский лагерь, – сказала она маме. – Мы там не ночевали, нечистое место – надо будет его освятить.

– Видимо, ваше поколение уже не будет голосовать за коммунистов… хорошо!

Мама вся была в волнениях по поводу выборов президента, она хотела включить телевизор, но сели батарейки у пульта. Мама сначала их мыла с мылом и сушила на батарее – есть такой рецепт. Телевизор поработал минуту, и снова пульт отключился, нельзя программу переменить. Мама стучала батарейками друг о друга – тоже есть такой рецепт. Рецепт не помог, и мама села расписывать тарелку – портрет Ельцина запустить придумала, может, это будет ее вклад в демократию…

В тишине Маша решила пришить пуговицу к джинсам: в последний вечер у костра она так смеялась, что пуговица отлетела. И тут послышались звуки большого толковища людей и зверей, разворачивавшегося во дворе. Таисия выглянула в окно: люди стояли с радостно-нервозным видом, а собаки радостно общались друг с другом (это были все знакомые собаки – с Комсомольского проспекта, Таисия и Вероника с ними часто выгуливали раньше Мартика). Над всем этим сборищем витала тень мероприятия, рассыпая искры общения. Заряженные всем этим Маша и Таисия выбежали во двор. К ним победительно кинулся Мартик: «У нас радость, радость огромная!» Наташка подошла и спросила: