Читать «Без работы» онлайн - страница 142
Александр Александров
У флигеля дома, где по старинной московской легенде жил загадочный чародей Яков Брюс и в пожаре 1812 года сгорел подлинник рукописи «Слова о полку Игореве», Павел остановился.
В распахнутом экране ворот, во дворе запущенного особняка с красным транспарантом: «Аренда помещений под офисы», горел костер. В его ярком свете стояло три человека. Один — дворник — высокий бородатый мужик в кожаном фартуке, надетом поверх телогрейки. И два праздношатающихся бездомных в облезших цигейках. Так определил Павел, когда их заметил. Эти люди в свете огня казались ко всему равнодушными. Появление Павла не вызвало у них никаких подозрений.
Крючков подошел к костру, никому ничего не сказав, протянул руки к жару. Дворник деловито подкормил пламя осколками мебели.
— Николай, чего ты все окна в доме пооткрывал? — спросил дворника один из бродяг.
— Хозяин велел, — сказал дворник, — тараканов развелось — страсть.
— Не жалко тараканов?
— А чего их жалеть — вражье племя.
— Трубы от холода могут полопаться. Это ж тебе не изба. Химией нужно травить тараканов.
— От химии аллергия. А трубы не пострадают. Мы это еще не в такие морозы устраивали.
— Тараканов Бог создал. Значит без них нельзя.
— Чего ты пристал ко мне с тараканами, Кондрат? — возмутился дворник. — Мои они, что ли? И какое тебе до них, вообще, дело? Братья они тебе?
— Да не. Я так, просто разговор поддерживаю.
— Барбос бестолковый, — проворчал дворник Николай. Он поворошил огонь палкой. Пламя весело затрещало. Вверх взметнулись желто-красные лоскуты, нити-жала.
— Эй, земляк, как тебя величать? — обратился к Павлу бродяга, которого звали Кондрат.
— Павел, — сказал Крючков.
— Пашган, есть чем согреться?
Крючков оттянул руки от жара, достал из-за пазухи пачку куриных окорочков, протянул их Кондрату. Бродяга растянулся в беззубой улыбке:
— С полным желудком холод не страшен. Еще бы накернить сто грамм для пищеварения.
— У меня больше ничего нет, — сказал Крючков и неожиданно добавил: — Завтра я должен был бросить гранату в премьер-министра.
Никто из компании не предал его заявлению никакого значения. Кондрат стал распаковывать окорочка. Дворник ушел в темноту. Безымянный бродяга стоял у огня неподвижно. Вскоре Николай вернулся с самодельными шампурами, на которые он и Кондрат стали нанизывать куриное мясо — ушли с головой в процесс. Безымянный бродяга оживился, начал клянчить:
— Дай… Дай мне, дай…
Наконец у каждого из присутствующих в кулаке оказался заряженный мясом шампур.
На Павла вновь накатило паническое состояние. Тревога тяжелой плитой навалилась на плечи; он стал задыхаться, сжал руками виски.
— Меня найдут и убьют, — дико оглядываясь по сторонам, произнес Павел.
— За что тебя убивать? — спросил равнодушно Кондрат.
— Не захотел участвовать в перевороте.
Кондрат многозначительно хмыкнул. Дворник вынул из пламени шампур, понюхал обугленный окорочок, крякнул и спокойным голосом сообщил:
— По всему видно, скоро начнется война. Гробовая доска опять покраснела. Примета верная.
— Чего? — в смятении переспросил Павел.
— Белая гробовая доска на доме колдуна, куда он два века назад жену свою замуровал. Рассказывают, что когда она, доска эта, краснеет, быть кровопролитию. Вот она в девяносто третьем году покраснела — началась чеченская бойня. И другие войны доска эта бедовая предсказывала. Раньше, еще при царе, на ней крепился перевернутый крест, который в назначенный час указывал, где зарыт клад. Там были еще какие-то тайные надписи. Их уничтожили. Потому что много людишек, глядя на них, посходило с ума.