Читать «Сказки PRO...» онлайн - страница 67

И, поколебавшись пару минут и поняв, что ботинки промокли насквозь, а сам бы он с большой радостью где-нибудь погрелся и что-нибудь съел, Костя взял и постучал. Стучать пришлось долго. Но оно того стоило: нужно было видеть лица Павла Витальевича, Ирины Федоровны и даже не гнушавшегося шавермы Арсения Владиленовича и прочих персонажей из «Прорыва», когда они пришли через день, а им, улыбаясь, подавал заветные свертки не кто иной, как Константин Сергеевич.

— Ну, ты даешь, Станиславский! Вот уж не думал, — только и смог сказать Павел Витальевич. — Теперь и здесь за четыре дня сделаешь месячную норму.

— Приятного аппетита, приходите к нам еще, — весело крикнул ему вслед Костя.

Константин Сергеевич снова был Костей. Таковым он стал после того как сбежал из душного офиса в не менее душный ларек, решив для себя, что лучше уж работать шаверма мейкером, чем гладить каждое утро себе рубашку и перекрывать себе доступ кислорода наспех завязанным галстуком. Нет, с галстуками однозначно покончено! Долой нервную работу на голодный желудок. Здравствуй, сытость и живое общение.

Тут и сказке конец. Вряд ли эту историю можно назвать сказочной. Впрочем, все дело заключается в том, какими глазами на нее смотреть. Широко открытыми или прищуренными, или со зрачком, суженым до микроскопического состояния. Правда, в последнем случае вы вряд ли сможете что-то воспринимать адекватно, и каждая, даже самая пустяковая, история будет казаться сказочной.

Исповедь хомяка

I

Господи, прости меня грешного, прости мою ненависть — даже не знаю, к чему больше. Вернее, не знаю совсем, к чему. С недавних пор я стал ненавидеть детей и детский смех, чужое веселье, чужое хорошее настроение, смех, праздник, сахарную вату, шашлыки и попкорн. Даже их запах приводит меня в бешенство, которое я боюсь, не решаюсь выдавать, особенно при ребятишках. При них я счастлив под маской. Господи, только не надо смеяться — под маской хомяка. Прости, Господи, что докатился до такой жизни. Впрочем, иногда она мне все-таки нравится, особенно когда нувориши приводят развлекать своих барчуков, а сами отдыхают под сенью зонтиков бара. Набегаешься с ними, умаешься, а родители хотят спокойно посидеть еще часок-другой и просят развлечь их чадо, не безвозмездно, конечно.

— Вот, возьми, — заплывший жиром дядечка, лысый, с десятками шрамов на лбу и затылке, сунул мне в лапу свернутую купюру. — Займи чем-нибудь мою малышку, нам с братанами нужно перетереть кое-что.

Купюра тут же отправилась в кассу — просто потому, что в моем костюме карманы вообще не предусмотрены. Братаны, такие же лысые, в шрамах и с татуировками, в накинутых поверх тренировочных костюмов кожаных куртках, мирно сидели, исходили потом под навесом и потягивали пиво.

— Хомяк, — истошно завопила девочка лет пяти. — Я хочу с тобой играть в догонялки!