Читать «Первые партизаны, или Гибель подполковника Энгельгардта» онлайн - страница 8

Следом несся губернатор барон Казимир Аш, при излишней округлости своей страшно пыхтя и обливаясь потом.

А генерал-адъютант барон Винценгероде по-прежнему оставался в плену семейства Лесли, но кажется, он вовсе не жалел об этом, скорее — наоборот.

Беседа у них шла весьма оживлённая. Фердинанд Фёдорович усиленно жестикулировал, взор же буквально пылал: громадные голубые глаза излучали сияние. Бравые братья вытянулись пред ним в струнку и что-то докладывали. И особенно горячился Александр Дмитриевич Лесли. Пылкостию своею он чем-то походил на барона.

Разговор, конечно же, шёл об двигавшихся в сторону Смоленской губернии и об средствах их одоления. Лесли жаловались, что многие помещики тамошние бегут за пределы губернии, даже и не думая о противодействии врагу.

Винценгероде бурно негодовал, был даже в самом форменном бешенстве.

Но говорили братья Лесли и об том, что изменники отнюдь не все, и что смоляне, в отличие от дворян, скажем, Виленской губернии, ни в коем случае не встретят Бонапарта с распростертыми объятиями.

Фердинанд Фёдорович кивал согласно головой, одобрительно покачивал длинным своим носом и делал какие-то отрывистые замечания, судя по всему совершенно благожелательные. Выглядел он при этом довольным и даже радостным.

Публика стала расходиться, а генерал-адъютант Винценгероде всё ещё был окружён этими Лесли, бравыми потомками шотландских рыцарей и пылкими, неудержимыми, глубоко истинными патриотами земли русской.

Меж тем, часы на площади Блонье пробили двенадцать часов дня, и это прервало оживлённую беседу самым решительным образом. Вот-вот должен был начаться молебен.

Винценгероде, белокурый голубоглазый гигант, в окружении высоких, статных как на подбор братьев Лесли, буквально ринулся, полетел к кафедральному собору.

Глава вторая. 9 июля (окончание)

По выходе из губернаторского дворца государь Александр Павлович направился на молебствие в собор Успения святой Богородицы (храм сей возводился более ста лет и был выстроен на месте храма, заложенного ещё Владимиром Мономахом и взорванного в XYII столетии во время осады Смоленска поляками).

Когда император проходил мимо здания городского магистрата, его там встретили все чины этого учреждения и земно ему поклонились. Неуёмный Голынский был уже там, вертелся, крутился и тоже кланялся, но как-то слишком уж по фиглярски. Александр Павлович сделал вид, что не замечает его; к тому же он спешил на молебен.

После молебна государь посетил архиерея. Тот откровенно поведал Его Величеству, что в городе пред самым приездом государя была страшная паника, и особливо среди дворянства и чиновничества, тогда как низшие классы более или менее спокойны. Узнав обо всем этом. Александр Павлович оставил особый рескрипт на имя смоленского епископа Иринея, в коем увещевал хранить спокойствие и быть стойкими пред наступающим неприятелем: «Узнав, что некоторые поселяне и жители, оставляя поля и работы, скрываются и бегут от малочисленных неприятельских разъездов, появляющихся в далеком ещё расстоянии от Смоленска, возлагаем мы на вас пастырский долг: внушениями и увещаниями своими ободрять их и не только отвращать от страха и побега, но наоборот — убеждать, как того и требует долг и вера христианская, чтобы они, совокупляясь вместе, старались вооружиться, чем только могут. Дабы, не давая никакого пристанища врагам, везде и повсюду истребляли их и, вместо робости, наносили им самим великий вред и ужас».