Читать «Первые партизаны, или Гибель подполковника Энгельгардта» онлайн - страница 77

Итак, Елене Александровне Энгельгардт (Корсаковой) в удовлетворении прошения её было решительнейшим образом отказано.

Сделан отказ был от имени сенатора и управляющего в 1813 году Смоленской губерниею, калужского губернатора Павла Петровича Каверина. Однако всем было понятно, что мнимой вдове героя отказал на самом деле, конечно же, не сенатор Каверин (он вообще не имел прямого отношения к принятию вопроса об императорских пенсиях), а самолично царь Всея Руси, император Александр Благословенный.

И Елена Александровна Энгельгардт (Корсакова) осталась, как говорится, с носом. И конечно, кусала она нежные локотки свои. До крови кусала, и было от чего кусать. Творя самозабвенно образ «скорбящей вдовы народного героя», Елена Александровна была вынуждена пойти на немалые денежные затраты, а они не окупились. Зря утекли сотенки ассигнаций. Как же тут не горевать?!

А в смоленском обществе, кстати, сочувствия к Елене Александровне не было, кажется, почти что и никакого. Отказ, полученный на её прошение, только, страшно вымолвить, приветствовался, вызывал в среде смолянской шляхты откровенную радость. Более того: над случившимся конфузом совершенно открыто посмеивались. Шуточки всякие отпускали, анекдотцы рассказывали, не всегда даже приличного свойства.

Все ведь до единого знали в губернии, что Елена Александровна и Павел Иванович уже вскорости после того, как произошло венчание их в смоленском кафедральном соборе во имя Успения Пресвятой Богородицы, начали бурно ссориться и чуть ли даже не дрались (точно дрались!), а потом и вовсе разбежались по разным имениям, не имея более никакого желания видеть друг друга. И произошло это до 1812 года, задолго до начала военной компании.

И когда Смоленская губерния была захвачена неприятелем, Елена Александровна ровно никакого интереса к судьбе Павла Ивановича не испытывала, хотя должна была предположить что он, по свойству чересчур горячего своего характера, никак не будет сидеть сложа руки и впутается в какую-нибудь историю. Но тогда её это, как видно, не волновало. А как пенсией-то запахло, тут же и всполошилась, голубушка.

Однако императорская пенсия Елене Александровне так и не досталась. И новость сия, на правах чуть ли не самой скандальной, в смоленском обществе в 1813 году долго и весьма активно муссировалась.

Копии с прошения, подданного Еленою Александровною, стали распространяться по губернии в многочисленных списках, причём, со всякими оскорбительными и скабрезными приписками — анонимными, естественно. Но это уже мелочи, касающиеся малопочтенных подробностей быта большого губернского города. Особо вдаваться во всю эту грязь не хочется.

Из всего вышесказанного прямо следует то, что в случае с посмертной судьбою подполковника Павла Ивановича Энгельгардта все государевы средства пошли точно по назначению.

Бывает и так, оказывается. Чудеса, да и только!

На этом чрезвычайно отрадном обстоятельстве с удовольствием завершаю предзавершающую тетрадь труда моего.