Читать «Стратегия свободы: Исходный мир III.I» онлайн
Александр Сергеевич Ромашков
Александр Ромашков
Стратегия свободы: Исходный мир III.I
Книга посвящается Екатерине Промзелевой.
С твоим мимолетным появлением в моей жизни, мир для меня уже никогда не станет прежним.
Я всегда буду благодарен тебе, что ты есть на этом свете, мой Генерал.
Пролог
— Саш, я скорую вызвала. — Матушка нерешительно вошла в комнату, будто ее действия или неосторожные шаги могли сделать мне хуже.
— К утру будут, — я скривил улыбку, пытаясь показать, что все нормально. — Пушкино.
— Болит? — мама взглянула на руку. Она очень любит нас с сестрой.
Всегда помогает нам решить проблемы. Иногда кажется, что меня это здорово расслабило. Когда случается что-то подобное, она всегда делает вид, что ей больнее, будто это должно как-то утешать. Наигранная защитная реакция. Но внимание дороже. Гораздо.
— Да так…болит, — кисть распухла до размеров кулака и больно пульсировала. Воображение дорисовывало виднеющуюся под кожей сломанную кость. Вывих. Скорее всего.
— Как тебя угораздило-то, ты же в Москву поехал?
— Да вот вернулся. Поехали с Женьком в бассейн. Поскользнулся.
— Упал?
— Мам! Да, конечно, упал, — повысил голос. — Было больно, да еще вопросы такие.
— Ну не хочешь говорить, не надо, — растерялась и обиделась. Села на табурет рядом с кроватью.
— Ну а как еще? — неловко помолчали. — Грохоту было, — мама тоскливо улыбнулась.
— Как вы в такую метель до дома-то добрались? Женька за руль сел?
— Да нет у него прав. Сам доехал. Скулил да ехал, как. Женек тебя позвал и на такси уехал, ему по работе надо. СМС вот прислал, беспокоится.
— Прослушивание как? — будто между делом спросила она после паузы.
— Никак. Провалил. — Я почему-то посмотрел на тусклую люстру. Ее желтый больной свет очень удачно дополнял события сегодняшнего дня. Даже последних лет.
— Как это? — мне нравится, как иногда у женщин смена темы блокирует предыдущую. Нетуже ни боли, ни вывиха этого. Или перелома.
— Да так. Не понравился. Не показывают по второму каналу несмешных толстячков. Смешных показывают. Много, — рука начинала болеть все сильнее.
Звонок домофона прервал наш неказистый разговор. Скорая. Иногда бывает вовремя.
Суровый врач и блондиночка-практикантка. «Где пациент?», «Где руки помыть?», «Сейчас посмотрим», «Тут больно? А тут?». Больно было везде.
— Виктор Анатольевич, похоже, кисть выбита, растяжение, — девчушка с видом школьницы на экзамене, дающей неопределенный ответ, посмотрела на Виктора Анатольевича.
— Значится, коли обезболивающее, вставляй обратно и бинтом ему обмотай, — сипло пробулькал Виктор Анатольевич. Матушка, сидевшая в дальнем конце комнаты, в ужасе изогнула брови. Практикантка тоже. Открыв чемоданчик, она откопала две каких-то ампулы, набрала в шприц жидкости. Нахмурила бровки, оценивая пропорции. Красивая. Года двадцать два — двадцать три. Сейчас она мне устроит.
— Да что ты там возишься? — экзаменатор не выдержал на третьей попытке девушки попасть в нужное место. Рука уже посинела. Мне было больно, неловко и я был в шоке. — Давай сюда.
Багровое лицо и густые рыжие усы Виктора Анатольевича склонились над моей жалкой конечностью. В нос ударил резкий запах пота и перегара. Девятое марта. Еще вчера практикантку поздравляли и желали счастья, здоровья, любви и улыбок под звон мензурок со спиртом. Но сегодня она опять мажет иглой, и вот даже успел поплыть обильный макияж под глазами. Не спорю, однажды она может стать отличным медиком. Но почему, черт возьми, не «Экономика» или «Бухучет»?
