Читать «Семейная реликвия. Месть нерукотворная» онлайн - страница 18

«Что во всем этом сказка, а что быль, — думал Михаил Васильевич, — сегодня определить уже трудно. Одно известно доподлинно: как только ускользнула из рук убивца с помощью казака Тимофея Писарева священная икона, все Емелькины дела, можно сказать, наперекосяк пошли. И сколько ни искали пугачевские опричники Спаса, сколько душ ни загубили, сколько крепостей, городков и деревень ни перепотрошили — все равно не нашли. А вскоре рассеял в пух и прах все его трехсоттысячное войско сам Александр Васильевич Суворов. „Разбойника всея Руси“ великий полководец в клетке будто зверя какого в Москву на Болотную площадь привез. Там-то и четвертовали головореза, как и повелела императрица Екатерина в своем указе, на месте народного гульбища. Чтобы побольше людей видели и другим рассказали, как голову негодяя палач на кол надел, а руки и ноги его на колесах в четыре разных конца Москвы разнесли. При этом простила кровопийце перед смертью его все небылицы, которые он о ней народу рассказывал, в том числе о ее сексуальной ненасытности и бесчисленных любовных оргиях. Во всех своих выдумках этот патологический лжец откровенно признался на следствии. Сам все без утайки рассказал, подлец.»

А дело бывшего хорунжего, посягнувшего на императорский трон, тогда генеральный российский прокурор Шувалов — наичестнейший, справедливейший человек вел. Он-то и обнародовал вместе с указами императрицы все нечеловеческие похождения дезертира Емельки с Красного крыльца Кремля в тот морозный январский день, когда страшной смертью казнили негодяя. Вместе с другими ценностями, награбленными пугачевскими бандитами, он и его следователи потом и священную икону Спаса Нерукотворного искали, да безрезультатно. Надежно ее казак Писарев, принявший смерть за святое лика Христа изображение, упрятал.

А вот что касается семьи бывшего писаря, под страхом неминуемой смерти скрывавшей от глаза чужого святой лик, то с некоторых пор дела их на лад пошли.

«Ничем дурным, сказывали отцу доброхоты, — вспоминал Михаил Васильевич, — оренбургские казаки Писаревы свою жизнь не запятнали, ничем Бога не прогневили, да и людей тоже. Дворянского звания, правда, они не заслужили и генералов, как у нас в роду, у станичников Писаревых и подавно не было. Зато дети их выросли образованные, деловые, хозяйственные, честные и справедливые, что по нынешним временам-то не хуже титулов и орденов. Простоваты, правда, по сравнению с нашими потомственными служаками, однако предприимчивые все, хваткие, что в промышленный век поценнее будет, да наверняка дорогого стоит. Неизвестно еще, куда Россия повернет. Но то, что вряд ли так и останется темной крестьянской страной, видно наверняка. Причем самым невооруженным глазом».