Читать «Семейная реликвия. Месть нерукотворная» онлайн - страница 14

— Ты же знаешь, дорогая моя, что Михаил Васильевич свою меру знает. А тем более утреннюю, — парировал тот, продолжая последовательно уничтожать все стоявшее на столе.

Он очень любил зайти позавтракать к брату, да и вообще обожал бывать в его хлебосольном, гостеприимном, известном на весь Оренбург гастрономическими изысками и находками хозяйки доме.

— Хотел, конечно, извини, дорогая, попробовать еще и черничной, но, думаю, на сегодня и малиновой с меня хватит. Отменная, кстати, «малиновка», нужно сказать, в этот раз удалась. И самое главное — крепость при настаивании не потерялась, как в прошлый. Компот тогда у тебя вышел, а не напиток, Ольга Петровна, помнишь? А сегодня — выше всех похвал, просто прелесть. Можно сказать, и душу, и тело греет. Чудо, скажу вам, а не напиток. Как вам, дорогая моя, только удается это за всеми делами-то?

С этими словами Михаил Васильевич, оперевшись обеими руками о край покрытого белоснежной скатертью стола, довольно неспешно и тяжело встал. Затем немного театрально достал свой любимый швейцарский золотой брегет «Павел Буре» с толстой плетеной цепочкой из кармана рыжего цвета жилетки, выделявшейся на черном фоне его выходного костюма и, открыв с музыкой крышечку, взглянул на стрелки. Было всего-то ничего: 12 часов пополудни. Потом он так же невозмутимо-довольно прошелся вокруг стола с явным желанием то ли выпить еще лафитничек, то ли откушать еще пирога, но воздержался. Похлопал себя громко обеими руками по слегка вываливающемуся за пределы пояса животику.

— Нет, хватит. Отставить! — сам себе, как вояка, скомандовал вслух он, отходя от стола, как от греха, подальше.

Взгляд его на этот раз остановился на висевшем здесь же, в большой гостиной, внушительного размера фотографическом портрете брата в золоченой рамке. Его сделал ему в подарок известный оренбургский фотомастер, державший в городе с десяток дорогих и одновременно несколько достаточно дешевых (для простого фабричного люда) фото- и художественных салонов, немец по происхождению Адольф Мариенгоф, представлявший в губернии в качестве ученика и продолжателя дел, пожалуй, самого известного в России фотохудожника Карла Буллу, имевшего официальный титул поставщика двора Его Императорского Величества. Признанный мастер съемки, он работал в лучших салонах Санкт-Петербурга и Москвы и снимал, конечно, по согласованию с министерством императорского двора, официальные мероприятия с участием самого государя императора. Поэтому наряду с известными «водочниками», хлебопеками, ювелирами, изготовителями шоколада, полиграфистами, производителями часов и мебели его творчество также не раз отмечалось золотыми и серебряными наградами на всевозможных всероссийских и губернских выставках и конкурсах, в том числе проводимых Его Императорским Величеством. Однако мировую славу ему и его семье принесли вовсе не фотографии царя и его свиты. Самую большую известность и популярность получили сделанные Буллой высокохудожественные снимки Федора Шаляпина и Льва Толстого. Оренбургский ученик, не раз помогавший прославленному мастеру портрета, преуспел не меньше своего учителя и в свои еще молодые годы уже пользовался широкой известностью не только в Оренбуржье, но и в столице. Стоили такого рода фотопроизведения достаточно дорого. Поэтому, подражая учителю, Мариенгоф из гордости не дарил их даже самому генерал-губернатору. Выполнить по заявке мог, конечно, но дарил только особо интересным для себя людям.