Читать «Поднять Россию с колен! Записки православного миссионера» онлайн - страница 88

Академики сомневаются, будет ли научным образование, полученное не в их, а в нашей, духовной, Академии. Законное и уместное сомнение. Но ведь Церковь не говорит: «мы, мол будем учить по нашему и не скажем чему, а вы потом эти изготовленные нами черные ящики примите на работу к вам!». Церковь предлагает государству (в лице ВАК и Министерства образования и науки) разделить ответственность за образование и судьбу религиозной молодежи.

Мы открываем для государственного контроля часть нашей жизни: качество, методику и содержание нашего теологического образования. Пусть у государства будет принятый и разработанный им образовательный стандарт по теологии и оно проверяет, исполняем ли мы его. Но, соответственно, и вы тогда признайте свою ответственность за результат ваших проверок. Если государство само признает, что качество нашей образовательной и научной работы соответствует принятым государством же стандартам, то пусть не пугается этих дипломированных вами наших выпускников, и, если те пожелают сотрудничать с государственными административными или образовательными учреждениями, не чуждается их.

Если у ВАКа есть подозрения в научности теологических диссертаций – то ведь мы как раз и просим ВАК проверять наши научные труды именно на соответствие критериям научности, принятым в светской науке.

Церковь дает ВАК право оценивать работы ее людей. Умно ли это квалифицировать как «внедрение Церкви в государственный орган»? Если на говорим, что наш автотранспорт не обладает правом экстерриториальности, и даже если на лобовом стекле машины красуется пропуск в Троице-Сергиеву Лавру, мы не возражаем против досмотра наших машин инспекторами ГИБДД – значит ли это, что мы вмешиваемся в работу Госавтоинспекции?

Разве ректор Духовной Академии претендует на должность председателя ВАК? Я даже не слышал, чтобы велись разговоры об участии в ВАК профессиональных богословов. Но даже если такое участие и будет (ибо есть люди, совмещающие ученые степени и в светских науках и в богословии) – теологическая экспертная комиссия ВАК не будет вмешиваться в работу комиссии даже религиоведческой или философской, не говоря уже о делах математиков, биологов и физиков. Так что вывод об «очевидном нарушении Конституции страны» тут как раз не очень очевиден.

Теология – модус присутствия логики в иррациональном мире религии. Так зачем же наука открещивается от своего союзника? Теология – часть науки, и зачем же ВАКу ее анафематствовать? Положение теолога и так сложно (рискованно; диалектично). По верному замечанию С.С. Аверинцева, «идеал теолога колеблется между двумя совершенно разнородными идеалами: идеалом ученого, который работает с логически принудительными силлогизмами – и идеалом «друга Божьего», которому Бог раскрывается в личностном и потому неизреченном опыте общения» (16). Ну, то же самое можно сказать о музыковеде: он и анализирует, и слушает и слышит. Но все же в теологии («схоластике») рациональности и доказательности (проверяемости) много больше, чем в музыковедении. В конце концов, если в богословии есть «схоластика» (как бы ее ни клеймили), значит, в нем есть рационалистичность.