Читать «В мире китов и дельфинов» онлайн - страница 21

Малая косатка позволяет вытаскивать заглоченный ею несъедобный предмет. Фото Д. Колдуэлла.

В практике зарубежных океанариумов дельфинов, вновь поступающих в танк (бассейн), иммунизируют: вводят им в кровь различные антибиотики, и повторяют это через каждые полгода. Большую опасность для дельфинов представляет их склонность заглатывать инородные предметы. Это случается и в море, но гораздо реже. В Калифорнийском океанариуме по этой причине погибли восемь обученных дельфинов. Директор Эносимского океанариума Масаюки Накадзима сообщил о судьбе 118 дельфинов девяти разных видов, живших здесь в 1957 — 1965 годах: 92 из них погибли от различных болезней и в том числе 18 особей пяти видов пали от проглоченных инородных тел. Заглатывались такие предметы, как полиэтиленовые мешки, нейлоновые веревки, носки, резиновые мячи и трубки, игрушки, куски бетона, гравий, тряпки, проволока, ключи от двери, рыболовные крючки, перья, монеты, гребни, пробки, консервные банки, металлические крышки от бутылок, футляр от фотоаппарата и т. д. Наибольший вес заглоченного предмета у афалины 279 см длиной достигал 5 кг (стеклянная бутыль).Заглатывание предметов не зависило от возраста животного и длительности его пребывания в неволе. В Калифорнийском океанариуме гринда проглотила резиновую трубку размером 45x10 см, а афалина — веретеновидный стержень величиной 30x4,5 см. В случае заглатывания инородных предметов гринды, малые косатки, афалины позволяют человеку оказывать им помощь и засовывать руку в глотку (рис. 17). Мелкие предметы, такие, как свисток, выходили из кишечника через сутки после того, как животным давали минеральное масло.В том же океанариуме калифорнийские зоологи Давид и Мельба Колдуэллы описали странный случай: самка обыкновенного дельфина, сопровождаемая группой тихоокеанских дельфинов, таскала своего мертворожденного детеныша, пока его не отбил огромный самец гринды. Он носил маленький труп в зубах в течение 30 минут, а затем его проглотил.В море дельфины заглатывают инородные предметы очень редко: о том свидетельствуют результаты наших вскрытий более чем 6000 желудков дельфинов-белобочек.Поведение животных в природе бывает, конечно, иным, чем в искусственных бассейнах: привычные реакции в «тисках» узкого пространства в какой-то мере искажаются даже в самых больших океанариумах. Что меняется в этологии (поведении) китообразных и как они живут в неволе?

Глава 5

Поведение узников

Жизнь китового или дельфинового, стада в море очень сложна, и судить о ней можно лишь изучив взаимоотношения особей внутри семейных и иных группировок. Но практически сделать это возможно пока только на дельфинах-узниках в условиях неволи.Дельфины, обжившиеся в океанариумах, ведут себя весьма многообразно: они резвятся, играют, ловят добычу и принимают пищу, спариваются и рождают детенышей, воспитывают потомство, проявляют агрессию по отношению к своим сородичам и редко — по отношению к человеку. В зависимости от всего этого различают разные формы их поведения: кормовое, игровое, половое, иерархическое, агрессивное. Рассмотрим их по порядку.Кормовое поведение связано с добыванием пищи. После ветеринарно-медицинского обследования и инъекций дельфины-«новобранцы», недавно пойманные в море, помещаются в изолированный бассейн, где знакомятся с тренером. Успех в дрессировке появляется тогда, когда китообразные начинают брать пищу из рук человека. Приучить дельфинов кормиться в бассейне иногда удается с большим трудом. Многие афалины берут рыбу с первого дня неволи; такиеособи лучше поддаются дрессировке. Более робки дельфины-белобочки и морские свиньи. Некоторые из дельфинов очень долго голодают (например, косатка Моби-Долл в загоне Инглиш-Бэй в бухте г. Ванкувер начала питаться лишь на 57-й день), а иногда отказываются от пищи совсем и погибают. В морских вольерах и в океанариумах дельфины предпочитают мертвую рыбу живой, на поимку которой они должны затрачивать усилия. Это упрощает проблему их питания, поскольку мороженую рыбу доставать легче, чем живую, но в этом случае им необходимо дополнительно давать витамины. Животных приучают к питанию разными сортами рыбы (сельдь, треска, мойва, кефаль, хамса, ставрида и др.) и особенно теми, какими питаются их сородичи в море. Суточная норма питания дельфинов сильно варьирует как в зависимости от особенностей индивидуумов, так и в зависимости от свойств вида. Канадский зоолог Д. Сержант, обобщивший опыт кормления дельфинов в океанариумах, установил для разных видов китообразных нормы суточного рациона (в процентах от веса тела): Для морской свиньи — 10,8%, белокрылой морской свиньи — 11,3%, тихоокеанского короткоголового дельфина — 7,9%. Для более крупных животных цифры уменьшаются: у афалины — 4,2 — 5%; белухи — 5,1 — 5,5%, малой косатки — 4,7.%, у гринды и косатки — 4%. Однако могут быть сильные отклонения от этих норм. Молодой самец морской свиньи, или азовки, Витя, весивший 20 кг, поедал в Карадагском бассейне за сутки 3 кг рыбы, что составляло 15% от веса его тела.В неволе при готовом питании у дельфинов притупляются охотничьи рефлексы и реакции лова добычи. Азовки Машка и Витя, жившие то в бассейне размером 18x13x2 м, то в морском вольере (40x10x8), получали пищу 2 — 3 раза в день, но даже в голодном состоянии они не обращали внимания на многочисленные стаи рыб, плававших в вольере. При кормлении пищу азовкам давали по сигналу — после шлепка ладонью по воде. Схватив рыбку из рук, азовка в вольере обязательно совершала полный круг диаметром 3 — 6 м по часовой стрелке и только после этого подплывала за следующей рыбкой. Она не изменяла этому правилу, если даже сигнал приглашал ее взять следующую рыбу досрочно, т. е. когда она лишь начала движение по кругу. В таких случаях она никогда не бросалась к предложенной рыбе сразу, а делала это лишь завершив полный круг. Попытки сбить дельфинов с такого ритма были безуспешны.Передвижение по кругу, чаще по часовой стрелке — обычный способ движения китообразных в искусственном бассейне и особенно для тех, которые родились в море. Под влиянием человека у афалин в неволе отработалась поза выпрашивания пищи: животные выставляют из воды голову с широко открытым ртом и ждут подачки (рис. 18).В 1968 году и в морском вольере и в бетонированном бассейне Карадагской биостанции мы с Д. А. Морозовым заметили на морской свинье явление, видимо, общее для всех зубатых китов — всасывание добычи. Механизм засасывания пищи осуществляется одновременно приоткрыванием рта и втягивающим движением языка дельфина. Вначале думали, что пищу всасывают лишь дельфины с широкой мордой (обыкновенные и бесперые морские свиньи, белухи, серые дельфины). Но с помощью киносъемки в бассейне той же станции мы обнаружили это явление также у дельфинов с узкой длинной мордой. Взрослой афалине Еве бросали на поверхность воды горстями мелкую рыбу (хамсу) и процесс ее поедания снимали на кинопленку. На кадрах было четко видно, как афалина спокойно, без суетливых движений быстро втягивала рыбок, едва приоткрывая рот. Рыбки поступали в рот головой вперед с расстояния 5 — 10 см от краев клюва зверя и притом иногда сразу две-три штуки.Прием всасывания добычи сокращает срок кормежки дельфина, избавляя его от необходимости резких движений своей мордой; в скоплениях рыбных косяков это меньше распугивает рыб, а также позволяет зверю брать добычу даже в узком пространстве, где скованы его охотничьи движения. Морские свиньи Витя и Машка и дельфин-белобочка Люська могли засасывать мертвых рыб в ванне на расстоянии 10 см от рыла. Когда близ головы афалины Евы на поверхность бассейна пускали живых рыбок поодиночке, она бросалась преследовать добычу и прибегала к комбинированным действиям — и всасыванию и хватанию с резкими поворотами головы. Ширина открывания пасти строго определялась размерами засасываемого корма. Возможно, в связи с вкусовой функцией и функцией засасывания добычи язык зубатых китов снабжен очень крупными нервами.Роль подвижного языка очевидна и при кормлении детеныша-сосунка. Дельфиненок, обхватывая языком материнский сосок, обеспечивает и герметичность закупорки (ни одна капля молока не проникает в воду), и очень цепкое прикрепление: даже при крутых и неожиданных поворотах матери детеныш крепко держится за ее сосок.