Читать «Йога дважды рожденных» онлайн - страница 111

Йога-нидра и реализация различных творческих программ. Йога-нидра на стеклах, здоровье и ясный сон

– Мы уже знаем, что такое шавасана, – не столько утвердительно, сколько вопросительно сказал Евгений и на всякий случай пояснил: – Это глубинная релаксация, или, иначе, йога-нидра, и она имеет одно из важнейших значений в йоге дважды рожденных и, в частности, в стеклохождении. Казалось бы, лежишь себе и лежишь, расслабляешься, и вроде бы ничего такого не происходит. На самом деле сам процесс зарождения в человеке чего-либо нового закладывается именно в этом состоянии. Но грамотно выполнять шавасану может научить только мастер прямым шактипадом, который сам владеет ею в совершенстве. Он своим голосом, своим присутствием, а если необходимо, то и сопровождая процесс музыкой на тех или иных специальных музыкальных инструментах, вводит человека в это особое состояние сознания.

Причем йога-нидру часто путают со сном. Это глубокое заблуждение! Йога-нидра – это не сон, но это и не бодрствование, это пограничное состояние между сном и бодрствованием. И если человек находится в этом состоянии, то эффект от тренировки чрезвычайно высок. Надо сказать, что йога-нидру применяют абсолютно отдельно, без связи с ведической практикой. Но надо знать, что перед этим должен произойти физиологический процесс и йога-нидра реализует программу, инициируемую этим физиологическим процессом. Люди, например, идут по стеклу и в дальнейшем ложатся в шавасану, и тут реализуется процесс, запущенный в момент хождения по стеклу. То есть именно в момент йога-нидры происходит непосредственная реализация изначального замысла, изначальной программы.

Вот, например, знаменитый целитель Анатолий Кашпировский демонстрировал яркие примеры того, как это работает. Я сам, бывало, присутствовал на его сеансах и потом беседовал с ним и обсуждал нюансы его действий. Он буквально на сцене, на глазах у всех зрителей подходит, например, к кому-нибудь из людей, стоящих на ней и спрашивает: «Чем больны?» Ему отвечают: «Нос сломан, не дышит». – «Сколько лет у вас не работает нос?» – «Десять лет, в детстве сломал», – человек отвечает. «Хорошо!»

Кашпировский берется за нос человека, пощупает его, потянет туда-сюда, а затем внезапно буквально роняет человека на сцену легким толчком ладони в лоб – видно, что этот прием у него давно наработан. Микрофон лежащему челу толкает в бок, в плечо толкает – тот лежит неподвижно. Конечно, опытным глазом видно, что человек падает уже в трансе. То есть момент полета является переходным из состояния бодрствования в состояние между сном и бодрствованием. Человек падает как пьяный и даже при большом весе ничего не ломает, у него нет никаких синяков, раскидывает руки и лежит себе. Кстати, пьяницы потому и не расшибаются при падении, поскольку глубокое опьянение сродни трансу.

Спрашивается, в каком состоянии он находится? Под гипнозом? Нет. Спит? Нет. Он как раз находится вот в этом состоянии глубинной релаксации. Потом Кашпировский выбирает из зала всех людей с точно таким же диагнозом, строит в шеренгу, одного роняет, второго, пятого, десятого – короче, всех так на сцене укладывает. Все. Полежали они там пять или десять минут, пока Кашпировский дальше ведет свой сеанс. Потом поднимает первого лежачего, спрашивает: «Ну как, дышите теперь носом?» Тот сопит, хрюкает, прочищает носоглотку, грудная клетка вздымается, наконец задышал свободно. «Дышу», – отвечает. Дает ему микрофон: «Подышите громко, чтоб все слышали!» Тот подышал. Потом всех по очереди поднимает, и все начали нормально дышать.