Читать «Пароль — Родина» онлайн - страница 181

Генерал-фельдмаршал имел большое пристрастие к планам, которые разрабатывал по его указаниям оперативный отдел штаба армии, верил в силу цифр, линий и стрел, нанесенных штабистами на карты и на разрисованные тушью и цветными карандашами схемы. На планах и схемах все выглядело хорошо, даже отлично, вполне соответствовало требованиям ставки и давало возможность с чисто немецкой аккуратностью и педантичностью определить действия всех частей и сроки их обязательных побед. Ведь еще недавно во Франции, в Бельгии, в Польше все происходило именно так, как было намечено в планах. Но здесь, в России, эти планы стали трещать и расползаться по швам, как старые штаны, которые пора давно уже продать старьевщику или выкинуть на помойку.

Это наводило фон Клюге на длительные и грустные размышления, и все же он еще верил в магическую силу планов и цеплялся за них, как за спасительное средство.

22 ноября в Тарутино, где размещался штаб 12-го армейского корпуса, прибыл полковник Кнеппель. Он имел очень важное и секретное поручение: лично передать генералу Шротту все последние оперативные указания генерал-фельдмаршала Клюге (командующий уже не доверял ни телефонным проводам, ни радиостанциям, ни обыкновенным офицерам связи). Шротт должен был разработать и предоставить новый, совершенно реальный, рассчитанный до последних деталей план дальнейших действий корпуса по Варшавскому шоссе на Москву. Полковнику Кнеппелю приказано было привезти этот план в штаб армии ранним утром 24 ноября, причем дежурному адъютанту вменялось в обязанность разбудить командующего в любой час, как только вернется Кнеппель, и немедленно пригласить начальника штаба генерала Блюментрита.

Кнеппель имел и еще одно задание: лично выехать в Угодский Завод и проверить формирование подкреплений, столь нужных сейчас, именно сейчас.

Высокий светловолосый полковник Кнеппель с двумя черными крестами на безукоризненно отглаженном мундире приложил руку к фуражке с высокой тульей и отправился выполнять приказание командующего.

В четыре часа утра 24 ноября дежурный адъютант осторожно притронулся к плечу командующего, спавшего в отдельной комнате штаба на собственной, специально оборудованной походной койке. Лицо адъютанта было бледным, почти белым, губы его дрожали, голос звучал так, будто ему не хватало воздуха или его разрывала икота.

— Господин командующий… Разрешите доложить…

Клюге, еще не проснувшись окончательно, повернул голову и, не замечая испуганного вида адъютанта, недовольно проворчал:

— Не мешайте мне спать.

— Но, господин командующий… Вы ведь сами приказали.

— Что я приказал? — все еще сонным голосом спросил Клюге. — Что я приказал? Будить меня?

— Так точно… Насчет полковника Кнеппеля.

— А… Полковник Кнеппель вернулся?

— Нет, господин генерал-фельдмаршал… Но…

— Так какого дьявола вы меня разбудили?

— Дело в том… Случилось ужасное…

— Что?! — не то закричал, не то заревел Клюге и, как подброшенный, соскочил с кровати. — Что случилось? Да говорите же, черт вас побери! Что случилось?