Читать «Пароль — Родина» онлайн - страница 103

— Э-э, «Гурьяныч», — хитро сощурился Пинаев. — Не жадюга я и не из боязливых. Человек я хозяйственный, значит, и обувка всегда должна быть при мне. Развезет, к примеру, непогода, я валенки долой и сапоги на ноги… Да что вам мои сапоги дались! — вскипел он. — Все только ими и попрекают, будто другого интересу нет.

Так и не расставался Пинаев со своими яловыми сапогами.

И в этот день также, уходя на кухню, прихватил в одну руку мешочек с крупой, а в другую — сапоги. У Гаврилыча было хорошее настроение, и он решил угостить партизан гурьевской кашей с изюмом. Сам Пинаев был большой любитель этого деликатеса и не сомневался, что партизаны похвалят его кулинарное искусство.

Но — увы! — угощение гурьевской кашей не состоялось. Мимо кухни, перескакивая через поваленные деревья, промчался дозорный и бросился к штабной землянке.

— Немцы! — выпалил он, глотая воздух. — В лес идут.

Карасев выскочил из землянки и прислушался. Уже явственно доносился гул моторов, громыхнул выстрел, послышались голоса.

Второй дозорный, прибежавший следом за первым, доложил, что на опушке леса остановились две танкетки, а фашистская пехота, примерно человек 50, рассыпавшись, движется по направлению к землянкам. Знали ли гитлеровцы, что именно в этом месте базируются партизаны, или прочесывали лес на всякий случай, определить было трудно. По боевой тревоге все залегли за деревьями и приготовились к бою.

Однако в бой вступать не пришлось. Гитлеровцы дошли только до кухни Пинаева и, побыв там некоторое время, повернули обратно. Очевидно, все хозяйство партизанского повара они приняли за случайную стоянку, а глубже в лес идти не решились. Солдаты потоптались вокруг погашенного Пинаевым костра, разбросали кухонную утварь, постреляли на всякий случай из автоматов в лесную гущину, а котел с гурьевской кашей, горячей, уже готовой, унесли с собой.

Когда все успокоились, кто-то вспомнил про ужин и повара. Где он? Иван Гаврилович сидел на пне и яростно ругался, кроя на чем свет стоит войну и гитлеровцев.

— Что, дед, распалился! — спросил Карасев. — Каши жалко?

— Каша, каша! — огрызнулся Пинаев. — Кашу сварю новую. Сапоги мои, вот что!..

Громкий смех партизан окончательно вывел из себя и без того рассерженного повара.

— Да, сапоги, — чуть было не закричал он. — Унесли, проклятые. Чтоб им вместе со своим Гитлером сгореть на медленном огне!

Оказалось, что вместе с кашей гитлеровцы прихватили и знаменитые яловые сапоги Пинаева. Повар в суматохе забыл про них, когда удирал подальше от кухни, и теперь остался без парадной обуви.

Партизаны еще много дней посмеивались над Иваном Гавриловичем, и тот, наконец, не выдержал:

— Да пропади они пропадом, эти несчастные сапоги! Пусть ими Гитлер подавится. А я прохожу и в валенках.

Гурьянов пообещал при первой возможности достать Пинаеву такие же сапоги-скороходы, и это немного успокоило старика.

Правда, седьмого ноября, в день 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, Пинаев опять выглядел расстроенным. Он давно задумал явиться на праздничное собрание в новых сапогах (что такое собрание обязательно состоится, старик не сомневался), а пришлось пожаловать в валенках. Разве это не уважительная причина для расстройства и чертыхания!