Читать «Тени войны» онлайн - страница 135

Теперь события их первой с Бирином ночи казались далекими. Герда была беременна, а будущей матери не следовало волновать себя тягостными воспоминаниями.

Супруги Феррари, изредка навещавшие дочь, радовались такой разительной перемене. Особенно отец. Он мог часами развивать мысль о необыкновенной гениальности своего зятя. С ним, конечно же, с готовностью соглашались. Бирин — это сила, а с силой лучше ладить.

Привыкать к мужу было трудно. Но еще трудней оказалось найти общий язык с его матерью. Это была жадная и сварливая старуха. Она помнила те времена, когда еще не существовало буферной зоны и люди не боялись ее ужасных скачков.

Не стесняясь гостей высокого ранга, которые часто бывали у Бирина, бабка Илона, так звали свекровь Герды, часто поливала грязью всех, кого только могла вспомнить. С годами она вспоминала все меньше фамилий, и все же ее список был довольно длинным. Когда Вацлаву Бирину надоело извиняться перед своими гостями, он пригласил психиатра, и тот оставил для пациентки целую коробку лекарств. Бирин стал подсыпать порошки матери в пищу. После этого бабка Илона быстро уставала от своих скандалов и большую часть дня спала, сидя в кресле.

Когда появилась Герда, старуха объявила ей войну. С самого утра она кричала Герде всякие непристойности и бросала в нее всем, что попадало под руку. Если невестка пряталась в одной из комнат, старуха выходила из себя и горланила до тех пор, пока Герда не появлялась. Однажды она так ударила невестку клюкой, что та в ответ столкнула свекровь со ступенек дома прямо в ее кресле.

Бабка Илона сильно ушиблась, а через два дня ее разбил паралич. Старуха ничего не говорила и не шевелилась, просто лежала как колода, уставившись в потолок. Кормить ее через трубку приходил врач, но гигиенические процедуры выполняла Герда. Такая жизнь не входила в ее планы, и в конце концов она отравила неподвижную свекровь, влив ей в ноздри яд.

46

И снова Морис оказался в камере, уже в третий раз за время своих злоключений, однако справедливости ради следовало отметить, что эта камера была самая чистая, теплая и сухая. Вместо гнилой соломы и кишащего блохами рванья здесь стоял мягкий топчан, покрытый белоснежной простыней. Стены камеры были обиты толстым серым войлоком, кроме одного угла, выложенного от пола до потолка ослепительно белым кафелем. В самом верху этого угла торчал железный крюк, к которому была подвешена хромированная цепь, а на цепи висело некое приспособление, очень похожее на вешалку для одежды. Не нужно было долго думать, чтобы догадаться о предназначении этой конструкции.

От соседства с подобными приспособлениями у Мориса по спине бегали мурашки, и, чтобы отвлечься, он по многу раз прокручивал в памяти весь свой путь от заброшенного города до места, где его ожидала засада. Он помнил, как нес варана под рубашкой на случай защиты от нападения. Однако применить своего друга ему так и не пришлось. Никто не решился встать у него на пути.