Читать «Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву» онлайн - страница 101

В 1936 году мы не были способны думать таким образом. Мы не обращали внимания, насколько высок процент евреев на нашем курсе. Мы это заметили только на встрече нашего курса, состоявшейся 24 года спустя.

Итак, мы с Юлей были приняты в институт. До учебы оставалось две недели. Деньги из моей стипендии кончились, а новую стипендию я получу только через две недели. Что делать? Правда, Юля могла поехать к своим родителям на дачу и пригласила меня поехать с ней, но я отказалась. Я ни в коем случае не хотела объедать людей, живущих так стесненно, как они, а Юля не могла оставить меня одну голодать в городе, после того как мы обе жили на мою стипендию. Эта ситуация омрачала нашу радость после успешной сдачи экзаменов. Тогда я вспомнила, что у меня есть правительственные облигации (о них я расскажу дальше). Были неоднократно тиражи. Мы решили пойти в ближайшую сберегательную кассу и проверить, не выиграли ли мои облигации. Мы шли молча от дома Юли в сторону Таганки, подавленные. Вошли в сберкассу, взяли таблицу и стали проверять мои числа. И, о чудо! Выиграла 150 рублей! Это была как раз та сумма, в которой мы нуждались, чтобы прожить эти две недели до стипендии. Так случаются чудеса на свете или нет?

Это был единственный раз в жизни, когда я выиграла по облигации. За все наши годы жизни с Михаилом мне не везло ни разу. Если бы я не выиграла эти 150 рублей, то пришлось бы обращаться к Михаилу, а это было мне очень неприятно. Однажды я попала в безвыходное положение и обратилась к нему. Я купила себе ботинки на толкучке. После первого дождя картонная подошва промокла и распалась – мои ноги оказались босыми, лишь верхняя часть осталась целой. Купить другие ботинки у меня не было денег. Я пошла к Михаилу. У него сидел его близкий друг по фамилии Бурсук, и они дали мне денег на ботинки. После этого случая Михаил положил мне под подушку 50 рублей и сказал моей подруге Нине, что он мне должен. Я попросила его, чтобы он больше так не делал. Я уже пять лет жила самостоятельно, обходясь зарплатой, а потом и стипендией. С ботинками произошел казус из-за сапожника-мошенника.

Перед отъездом из Советского Союза я потратила много времени, доказывая правительственному банку, что все облигации я получила на работе, а не купила на рынке. Достала все документы, но из-за бюрократии не успела получить по ним деньги до отъезда.

Вернемся к облигациям. Тогда всех работающих заставляли подписаться – якобы по собственному желанию – на облигации для развития Советского Союза; так говорили агитаторы, подходившие к рабочим во время работы и не отстававшие от них, пока те не подписывались под определенный процент со своей месячной зарплаты. Были и семейные люди, которые подписывались только на маленькие суммы или же не подписывались совсем. Они не прекращали работу во время обеда, не ходили в столовую, а кушали взятый из дома бутерброд прямо у станка; или работали две смены без перерыва, чтобы заработать побольше на пропитание семьи. Оплата была сдельной. Каждый рабочий знал, сколько он получает за обработанную деталь. И к концу рабочего дня можно было услышать: «Я сегодня заработал столько-то рублей; я не пошла сегодня в столовую и заработала дополнительную сумму». Я не помню в Советском Союзе, чтобы кто-нибудь скрывал свою зарплату, как это принято в Израиле. Во время подписки на облигации агитаторы часами стояли над теми, кто не хотел подписываться на определенные суммы, прежде чем отнести списки в бухгалтерию. Тот, кто подписывался, знал, что тем самым он уменьшает свою зарплату на существенную сумму. Агитаторы настаивали, чтобы каждый подписался на ту сумму, которую ему установили. Они вытягивали из людей душу, пока не добивались своей цели. Доводили до слез женщин-вдов, из последних сил работавших, чтобы прокормить своих детей; не отставали от них и без жалости оставляли такую женщину в слезах у станка. Что они говорили отказникам? Они говорили: «Вы не хотите строить социализм, в котором вы и ваши дети будете жить как в раю?» Они говорили, что отказники задерживают построение социализма.