Читать «Прощальный поцелуй Роксоланы. «Не надо рая!»» онлайн - страница 81
Наталья Павловна Павлищева
– Нет, здесь все чисто…
Тогда султан вспомнил, что приглашал какого-то арабского лекаря-провидца. Он должен прийти с караваном, может, это он? Человека и впрямь нашли в караван-сарае, где стояли верблюды арабов, он не назвал своего имени, но повторил, что помочь султанше уже нельзя, не стоит мучить.
– Повелитель, – Хамон тяжело вздохнул, – может, этот араб прав, не стоит мучить султаншу, ее дни сочтены?
– Да…
– Но она отказывается принимать настойку, которая облегчает боль. Поговорите…
– Да…
Она уже давно поняла, что не выкарабкается. Не помогут ни вода, ни отвары, ни настои. Разве что опиумная настойка заглушала боль, но она заглушала вообще все. Проваливаться в бессознательное состояние и даже просто привыкать не хотелось. Роксолана видела тех, кто глушил боль опиумом, его требовалось все больше, и человек уже не мог обходиться без такой подпитки. А это равносильно смерти, разница только в том, что находишься в полусне.
Когда Чичек снова подала такую настойку, султанша покачала головой:
– Нет.
– Но вам же больно, госпожа!
Заки-эфенди говорил Сулейману, что султанше не просто больно, а невыносимо больно.
Сулейман подошел к постели жены ближе, Чичек поспешно отступила, отдав в его протянутую руку чашу со снадобьем.
– Хуррем, выпей, тебе станет легче. Не мучай себя, никто не осудит, и Аллах тоже. Это заглушит боль, Хамон так сказал.
Она с трудом разлепила губы, сдержала стон и слезы, выступавшие на глазах, постаралась вдохнуть и выдохнуть, чтобы иметь возможность хоть что-то произнести. На лбу от усилий выступил пот.
– Мне слишком мало осталось, чтобы тратить последние часы на забытье…
Говорила с трудом, голос невольно дрожал, а дыхание было хриплым. И все же не позволила стонам вырваться из уст: если мучается она, совсем не обязательно мучить близких людей.
– Я хочу… умирать в сознании… хочу видеть вас, слышать, запомнить…
– Но ты же гонишь нас всех?! – удивился султан.
– Не хочу, чтобы вы запомнили меня вот такой страшной…
– Хуррем, я навсегда запомню тебя такой, какой ты была в первую ночь: трепетной девочкой, которая не знала, как себя вести с мужчиной.
– Мы были счастливы…
Слезы все-таки катились из глаз, но теперь Роксолана не боялась их, никто не сможет сказать, что это слезы боли и слабости, пусть думают, что слезы радости.
– Сулейман, прошу тебя, позволь испытать такое же счастье Хюмашах. Не отдавай ее замуж за того, кого она не любит.
Он нахмурился, если честно, то совсем забыл о намерении относительно внучки.
– Обещаю. Что это у тебя?
Чичек в ужасе замерла, потому что перед самым приходом Повелителя ее госпожа доставала крестик и тот остался в руке… нужно было осторожно вынуть, но служанка не решилась делать это при султане. Что теперь будет?!
Он смотрел на крестик, потом поднял глаза на жену. Она встретила взгляд спокойно.
– Ты… крестилась?
– Нет, хороший человек привез из Иерусалима, с Гроба Господня, в благодарность за имарет и странноприимный дом…
Дыхание сбилось, снова накатила боль. Но она сделала усилие: нельзя умирать, не сказав последнюю волю…
