Читать «Роднички» онлайн - страница 21
Николай Александрович Верещагин
От огненного ручья сразу стало светлее в цехе, и сумрак отступил, сгустился в углах. Отсвет чего-то праздничного и торжественного пал на грубую будничную обстановку цеха, на чумазые лица горновых, на их заскорузлые робы, и топорная неуклюжесть механизмов, грубая реальность закопченных стен, серого от пыли железа, вдруг отступила куда-то, стушевалась и почти исчезла перед этой родниковой струей огненной белизны.
Глава 4
А. К. Толстой
Вечером Кеша намочил и пригладил свои кудри, нацепил галстук и отправился в клуб на танцы. Антон с ним не пошел, сказал, что ляжет спать пораньше. Он твердо решил избегать Бубенцовой — кто-кто, а уж она-то в клубе будет точно, и Валентин с Гришей будут торчать рядом. На него нашло ставшее обычным уже настроение хандры и жалости к себе: он одинок, никто его не понимает, и не надо — одному плохо, но зато страдания делают его мудрым, чувствительным, он будет сидеть на берегу озера, проникнется настроением этой ночи, волшебным серебристым светом луны, тихим, музыкальным плеском волн и в одиночестве будет шептать проникновенные строчки, такие, например: «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит».
Тетя Феня подоила корову, разлила молоко по крынкам и собиралась ложиться спать, а он, когда уже совсем стемнело, вышел на улицу, не зная толком, куда пойдет. Какая-то серая облачная кисея выстилала ночное небо, то закрывая месяц — и тогда он лишь тускло угадывался в глубине, как стеклянный осколок, брошенный в воду, то разрываясь — и тогда на мгновение месяц выплывал острый и четкий, чтобы в следующий миг вновь погрузиться в облачную муть. Темно было хоть глаз выколи. Лишь постояв у калитки и приглядевшись, Антон разобрал дорогу, темные остовы соседних домов, пятна кустов в палисаднике. Всего пять-шесть окон неярко светилось на всей улице; не слышно было ни голоса, ни звука, лишь отдаленный собачий лай на другом конце поселка.
Спотыкаясь о невидимые под ногами кочки, он побрел к озеру. Собаки, заслышав его шаги, хрипло лаяли во дворах и бросались на запертые калитки. Тонкое поэтическое настроение было испорчено — все время казалось, что собака не привязана и сейчас вцепится из темноты мертвой хваткой. Это тоже было не очень приятно. Он хотел уже повернуть назад, но, заметив фонарь у лодочной пристани, побрел в темноте на свет.
