Читать «Письма к друзьям» онлайн - страница 49
Винсент Ван Гог
Я должен извиниться перед тобой за то, что в прошлый раз бросил тебя так внезапно. Настоящим письмом я это незамедлительно и делаю.
Советую тебе прочесть русские сказки Толстого. Статью об Эжене Делакруа, о которой я тебе говорил, я тоже раздобуду.
Я все-таки зашел к Гийомену, но вечером; может быть, ты не знаешь его адреса, так вот он – Анжуйская набережная, 13. Думаю, что Гийомен как человек мыслит более здраво, чем другие; если бы все были такие, как он, появлялось бы больше хороших вещей и оставалось бы меньше времени и желания есть друг друга поедом.
Я продолжаю думать – не потому, что я тебя разнес, – со временем ты и сам убедишься, что в мастерских не узнаешь много не только о живописи, но и о механике жизни вообще; поэтому человек должен учиться искусству жизни так же, как искусству живописи, не прибегая к помощи старых трюков и оптических иллюзий разных умников.
Не думаю, что твой автопортрет окажется последней и лучшей из твоих работ, но в общем это до невероятия ты!
Послушай: то, что я пытался недавно тебе объяснить, сводится в основном к следующему. (Чтобы избежать общих мест, позволь мне взять пример из жизни.) Предположим, ты поссорился с кем-то из художников и в связи с этим заявляешь: «Если Синьяк выставится там же, где и я, я возьму свои полотна обратно». Мне думается, что, понося его, ты поступаешь хуже, чем следовало бы: не лучше ли подольше присмотреться и поразмыслить, чем сразу же выносить категорическое суждение. Размышление, в случае ссоры, помогает нам подметить, что за нами водится не меньше грехов, чем за нашим противником, и что у него столько же оснований стоять на своем, сколько дай Бог нам самим. А если ты уж поразмыслил и понял, что Синьяк и другие, работающие в технике пуантилизма, нередко делают очень хорошие вещи, то надо не честить их, особенно в случае размолвки, а отзываться о них благожелательно и уважительно. Иначе рискуешь стать ограниченным сектантом и уподобиться тому, кто ни во что не ставит других, считая себя единственным праведником. Это относится даже к академистам. Возьми, к примеру, какую-нибудь из картин Фантен Латура, а еще лучше – все его творчество в целом. Уж кто-кто, а он никогда не был бунтарем. Но разве это мешает ему создавать нечто спокойное, верное, такое, что делает его одним из наиболее самостоятельных современных художников?
Хочу сказать еще несколько слов о предстоящей тебе военной службе.
Тебе совершенно необходимо подготовиться к ней уже сейчас, подготовиться непосредственно, выяснив хорошенько, что можно сделать в подобных случаях, чтобы сохранить за собой право работать, самому выбрать гарнизон и тому подобное; подготовиться косвенно, позаботясь о своем здоровье. Если ты хочешь вернуться из армии окрепшим, не следует являться туда ни слишком анемичным, ни слишком нервным.
Не вижу особой беды в том, что ты должен идти в солдаты, но рассматриваю это как очень серьезное испытание; если ты выйдешь из него, то выйдешь большим художником. Сейчас же начни делать все возможное, чтобы укрепить здоровье: тебе еще понадобятся нервы. Если в этом году ты будешь много работать, у тебя, по всей вероятности, образуется кое-какой запас картин, часть которых мы постараемся продать, зная, что тебе потребуются карманные деньги для оплаты натурщиков.
Я охотно и не жалея сил продолжу то, что начал в зале. Но думаю, что первое условие успеха – отказ от всякой мелкой зависти: сила лишь в единении. Ради общей пользы стоит пожертвовать эгоистическим «каждый за себя». [Б 1]