Читать «Последний берег» онлайн - страница 88

А Шанель не уставала звать меня к себе.

«Ты ведь можешь сказать на почте, чтобы корреспонденцию переслали тебе в Швейцарию? Подождешь своего американского вызова тут, тут тебе будет лучше. Знаешь, я арендовала виллу в Лютри, кантон Во. Тебе понравится этот небольшой средневековый городок, рыбацкий и винодельческий, на берегу Женевского озера. Пять минут езды от Лозанны, и ты окунаешься в удивительную тишину. Вороненок, я все время вижу тебя здесь. То ты осматриваешь кусок крепостной стены тринадцатого века, то присутствуешь в качестве гостьи на свадьбе в ратуше… Тебе понравилось бы здесь. А какое дивное вино! Правда, странно слышать это от француженки? Я полюбила Йохансберг, выпиваю не меньше литра в день и чувствую себя превосходно».

Это письмо соблазнило меня. Мне вдруг захотелось отведать этот самый Йохансберг. Пить вино на набережной с видом на Альпы, закусывать свежей рыбой, слушать голоса рыбаков и вдыхать воздух страны, не знавшей войны… Я собралась и поехала.

О своем решении я пожалела, едва переступив порог виллы – в самом деле очень миленькой, утопавшей в виноградниках. Мать намекала, что меня будет ждать какой-то сюрприз, но я не предполагала, что она считает сюрпризом… Своего любовника! Да-да, прыткий воробушек Диклаге каким-то невообразимым образом выкрутился и прискакал в Швейцарию, клевать зернышки, которые ему щедро подсыпала его подруга. Вероятно, мама и в самом деле истомилась своей бездеятельностью, если решила устроить себе жалкое подобие семейного очага!

Что ни день, они отправлялись на прогулку: то на лыжную, то на конную, то на водную. Барон был очень мил с матерью и заигрывал по-отечески со мной, но меня он раздражал, как никто и никогда. Я ненавидела его улыбку, рост, выправку, его стройную дородность – как будто он все это украл у кого-то дорогого мне.

Не выдержав бездействия, я написала в нервную клинику Вальмонт, предложив свои услуги в качестве врача. Мать расстроилась:

– Едва приехав, ты хочешь меня бросить?

– Я не ожидала, что стану участницей семейной идиллии. Признаюсь, я оказалась к этому не готова.

Ближе к старости у матери стали случаться вспышки гнева. Одна из них не миновала меня теперь.

– Ах, вот оно что! Так и сказала бы прямо – ты завидуешь, что у твоей матери есть любовник, а у тебя нет!

– Да, мама. Так оно и есть. Я завидую. Ничего не могу с собой поделать.

Согласиться с Шанель всегда было куда дешевле, чем спорить.

– Так вот что я тебе скажу, голубушка. Поезжай-ка ты не в эту дыру, как ее там зовут…

– Монтре.

– Так вот, не в Монтре, а в Сан-Франциско. Деньги у тебя есть, а если нет, то я тебе отсыплю. Найди себе там самца, знаешь, такого, с яркими губами, бугрящимся пахом и рубашкой, расстегнутой до солнечного сплетения. Заплати ему и получи наконец от жизни все, что полагается получить женщине.

– Я еще не так стара, чтобы заводить себе ручного альфонса, мама.

Я задела ее за живое. Я знала, что она платит своему барону и содержит его, а за это позволяет себе много лишнего. Однажды мне пришлось наблюдать за их ссорой. Он что-то говорил ей, она яростно отказывалась. Полагаю, речь шла о поездке в казино. Воробышек пристрастился к карточной игре, а Шанель, несмотря на авантюрный склад своего характера, совершенно чужда была азарту. Игра вызывала в ней раздражение бережливой нормандской крестьяночки – как можно бросать деньги на ветер, не покупая себе никакого удовольствия, кроме нескольких часов в чаду и духоте казино? Поэтому она отказывалась, и барон, вероятно, сказал ей дерзость, я успела заметить издалека издевательскую улыбочку, скользнувшую по его сытому, лоснящемуся лицу. Тогда моя невозможная мать подняла свой кокетливый розовый зонтик в духе прекрасной эпохи и со всей силы треснула Диклаге по плечу. А ведь она была вдвое меньше него, он мог бы раздавить ее голову своими огромными руками. Но он только рассмеялся и поцеловал ее руку, все еще сжимавшую зонт. Шанель в ответ встала на цыпочки и поцеловала его в губы, и…