Читать «1900. Русские штурмуют Пекин» онлайн - страница 295

Я сейчас же вспомнил этого дюжего рыжего добродушного артиллериста, который однажды явился во Франко-русский госпиталь с перевязанным окровавленным лицом и пулей во рту. Артиллериста положили на стол. Сестра Люси вымыла ему голову. С трудом поворачивая язык, солдат рассказал, как он спал в палатке на биваке и проснулся с пулей во рту. Китайская пуля пробила палатку, залетела в открытый рот спавшего мирным сном солдата и застряла в его десне. Доктор Куковеров покопался ножом и вытащил новенькую манлихеровскую пулю так быстро, что даже хлороформа не понадобилось. Артиллериста перевязали, и он вернулся на бивак.

— Ну что — выздоровел?

— Совсем здоров. Как будто и не бывало!

— Вкусны китайские пули?

— Ну нет, наши орехи лучше.

По дороге я встретил еще несколько воинских команд и одного храброго русского маркитанта, единственной защитой которого были его собака и ружье. С помощью китайских рабочих он вез на мулах консервы, табак, смирновку и даже шампанское.

Путь шел вдоль железной дороги, от которой остались только развороченные рельсы, разрытая насыпь и угли от шпал. Все станционные постройки, казармы для охраны, сторожевые будки были сожжены.

Река Шахэ, возле которой генерал Суботич со своим отрядом наголову разбил китайцев 14 сентября, настолько высохла, что ее можно было перейти вброд. Железнодорожный мост через Шахэ сожжен.

23 июня 1900 года на станции Шахэ отличились: машинист Чухрый, техник Диденко и охранный унтер-офицер Падалка. Ha этой станции 18 человек охраны и железнодорожных служащих были окружены скопищем в 200 человек разъяренных боксеров. Железнодорожники и охранники, под командою Падалки, засели в казарме и стали отстреливаться. Наконец, патроны у русских начали истощаться. Свирепые боксеры обложили казарму соломой и зажгли. В последнюю минуту раздался свисток паровоза, быстро подкатившего к станции. Это пришло подкрепление в 7 человек: машинист Чухрый, техник Диденко и 5 охранников, которые открыли такой отчаянный огонь и так заорали «ура», что боксеры оторопели. Унтер-офицер Падалка и все осажденные выскочили из пылавшей казармы, пробились через толпу боксеров, сели на паровоз и благополучно укатили. Боксеры бросились в погоню, но не догнали. В этой схватке храбрый машинист Чухрый был тяжело ранен в голову и плечо, но не оставил машины и увез всех людей. 3 охранника было ранено, 6 обожжено.

Проехав Шахэ, я увидел далеко среди синевших холмов 13-ярусную Белую башню Ляояна. Как каждый порядочный уездный русский город должен иметь каланчу или колокольню, так и в Китае всякий город, желающий быть почтенным, должен окружить себя кирпичными стенами с четырех сторон и построить Белую башню — «Байта», в честь Будды.

22, 23 и 24 июня возле этой башни, в чумных железнодорожных бараках был осажден китайскими войсками и боксерами отряд полковника Мищенко, состоявший из 104 служащих с семьями и 200 охранников. Три дня отстреливались охранники от китайцев, которые бомбардировали железнодорожные бараки пулями и гранатами. Железнодорожные служащие, их жены и дети были посажены в погреба, и из них двое были убиты. Из охранников 9 человек убито, 5 ранено. Из 90 лошадей осталось 32 живых. Похоронив убитых, в ночь на 25 июня полковник Мищенко вышел из бараков со всем отрядом, обманул бдительность китайских войск обходным движением и благополучно пробрался в Аньшаньчжань. По пути он встретил штабс-капитана Страхова, который с кубанцами спешил к нему на помощь из Инкоу. В Ляояне были брошены: 11 паровозов в 30 000 рублей каждый, 256 верст законченной железной дороги, вагоны, платформы, дорогие мастерские, склады, имущество служащих и на 20 000 рублей серебра. В Телине было брошено серебра на 400 000.