Читать «Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству» онлайн - страница 141

Как-то после обеда я уже надевала пальто, собираясь домой, когда Скрип вдруг экстренно созвал педсовет и объявил о своем решении назначить Пердиту на должность завуча. Я почувствовала, как мой рот перекосился в улыбке, — надеюсь, это походило на улыбку, а не гримасу. Ощущение было такое, словно по подбородку взбирается мохнатая сороконожка.

От неожиданности Пердита так растерялась, что едва не забыла свою благодарственную речь.

— Вчера — уже история. Завтра — еще загадка. А сегодня — это дар. Спасибо вам за этот дар, мистер Скрип. Я с нетерпением жду возможности приступить к работе завуча под вдохновляющим руководством столь замечательного директора… Без обид, — проходя мимо, подбодрила она меня таким слащаво-приторным голоском, что я едва не бухнулась в гипергликемичскую кому.

И пока остальные коллеги выражали Пердите искренние пожелания успешной работы на новом поприще, я громко выразила свое искреннее пожелание: привязать к ее ногам чугунные гири и столкнуть в кишащее аллигаторами джакузи.

Точно своенравную школьницу, меня в очередной раз вызвали в кабинет Скрипа. Он объяснил, что Совет управляющих, ознакомившись с тремя письменными предупреждениями в мой адрес, вверил мою судьбу в его руки. Однако, принимая во внимание мою столь явную враждебность по отношению к новому завучу, всем ясно, что для школы будет намного лучше, если я восприму это как «возможность снижения моего жизненного уровня». Я тупо посмотрела на своего директора, и он перешел на нормальный английский, предложив мне подыскивать новое место. Я думала о том же. Но где? Где это новое место? В ту секунду даже эмиграция на Марс выглядела вполне привлекательно.

Скрип все долдонил о моих недостатках, а я молча глядела в окно на безумное лондонское движение за пеленой моросящего дождя. Для меня здесь слишком много желчи и чересчур много оранжевого акрила в коврах. Безрадостный азиатский ландыш в директорском кабинете увядал под слоем пыли — и я точно знала, о чем сейчас думает бедный цветок. Я смотрела на умирающий за мокрым окном день и чувствовала, как меня сгибает к земле — словно я в субмарине, пытаюсь закрыть люк, а вода давит сверху всем своим весом. Став учительницей, я упустила свое истинное призвание. Мне гораздо больше подошла бы работа на философском факультете. «Что есть класс? И что есть жизнь? И стоит ли эта гребаная жизнь того, чтобы мы ее проживали?»

Бесконтрольный, горестный всхлип вырвался из моего горла — и вот я уже бреду вон из кабинета, по коридору, за ворота школы, в хлюпающий, промозглый мир.

Без сомнения, нет ничего приятней, чем столкнуться в общей раздевалке с женщиной, ради которой твой муж тебя бросил, когда ты еще одета, а она — голая, неподбритая и набравшая четыре кило. Но стоит ли говорить, что такого попросту не бывает. И вот, погруженная в свои мысли, я несусь в направлении Кэмдена, и в кого, как вы думаете, я утыкаюсь лбом? Конечно же, в Бьянку и Рори. Сказать, что я выглядела не лучшим образом, значит не сказать ничего. Я пыхтела, хрипела, из носа лилось, а веки набухли от слез, превратив глаза в узкие щелки.