Читать «Перейти море. Лёка (сборник)» онлайн - страница 149
Эдуард Качан
Он развел руками.
Лёка молчала и сосредоточенно смотрела куда-то в даль.
– Ты хоть понимаешь, что так делать нельзя? – спросил Вася.
– Понимаю, – легко согласилась Лёка. – А как можно?
– Ты не должна была ее сюда привозить. Ты должна была ее просто уговорить!
– Я пыталась. Она не хотела меня слушать.
Вася глубоко вздохнул.
– Есть закон, по которому только она решает, делать аборт или нет, – сказал он. – Именно она решает, понимаешь?!
– Понимаю, – сказала Лёка, все так же глядя вдаль. – Тогда это плохой закон – вот и всё! Мало ли в мире было дурацких законов! Во время войны немцы евреев миллионами сжигали – и всё нормально, всё по закону. Только потом эти законы отменили, и тех, кто сжигал – повесили. А тех, кто пытался этому помешать, стали считать героями.
– Так ты у нас в герои метишь? – спросил Вася насмешливо.
– Не в этом дело, – покачала головой Лёка.
– А в чем?!
– В том, что ребенок Снежанны до сих пор живой, – ответила она. – А если бы она сделала то, что хотела, его бы уже два дня назад разорвали на части. Знаешь, как делается аборт?
Вася неопределенно пожал плечами.
– Не так, чтоб очень, – сказал он неопределенно.
– Есть такая штука – абортцанг, – сказала Лёка. – Это такие длинные щипцы с остро отточенными колечками на концах. Абортцанг вводится в матку, и там им щелкают – как ножницами. Кольца кромсают тело ребенка на кусочки. Отрывают маленькие ручки, ножки, голову…
– Все – хватит на ночь ужастиков! – прервал ее Вася.
– Хватит так хватит, – сказала Лёка и замолчала.
Над их головами пронеслась летучая мышь и скрылась в ночи. Оба проводили ее долгим взглядом.
– Ты это вообще откуда знаешь? – спросил Вася. – Сама аборты делала?
– Сама не делала, – ответила Лёка. – Я по образованию физиолог человека. Еще не забыла, чему в университете учили!
– А это… С наркозом? – спросил Вася. – В смысле, наркоз действует на ребенка во время… этого?
– На свете нет такого наркоза, чтоб тебе не было больно, когда отрывают руку или ногу, – ответила Лёка.
Опять помолчали.
– Знаешь, – сказала Лёка, – я часто думаю о том, что место, где я оставила в ту ночь Даню – это ведь центр огромного города. Не может такого быть, чтобы за всю ночь никто не увидел эту коляску! А может, он плакал от холода или кушать хотел… И были люди, которые слышали этот плачь, но просто прошли мимо. Так вот! – она повернула голову к Васе и впервые посмотрела ему прямо в глаза. – Если бы во всем огромном Днепропетровске нашелся хоть один человек, которому было бы не все равно, мой мальчик был бы сейчас жив!
– Так то другое дело, – сказал с досадой Вася. – Твой сын был… ну… человеком, а то, что сейчас у Снежанны внутри – не человек. Это – так… – Вася замялся, подбирая слова. – Часть ее тела!
– Если бы это была часть ее тела, я бы ей и слова не сказала, – ответила Лёка. – Но это – не ее часть. Это – отдельный человек!
– Да расскажи! – Вася с досадой сплюнул.
– Расскажу, – сказала Лёка охотно. – Знаешь, почему ты человек, а не летучая мышь или не собака? – она кивнула в сторону двора, где в темноте копошилась беспокойная свора. – Потому что у тебя человеческая ДНК. Именно от ДНК зависит, как ты будешь развиваться. Если ДНК человеческая, то будешь ходить в синем костюме и носить пистолет, а если не человеческая – то будешь летать по ночам или лаять часами, как придурок.