Читать «Перейти море. Лёка (сборник)» онлайн - страница 149

Он развел руками.

Лёка молчала и сосредоточенно смотрела куда-то в даль.

– Ты хоть понимаешь, что так делать нельзя? – спросил Вася.

– Понимаю, – легко согласилась Лёка. – А как можно?

– Ты не должна была ее сюда привозить. Ты должна была ее просто уговорить!

– Я пыталась. Она не хотела меня слушать.

Вася глубоко вздохнул.

– Есть закон, по которому только она решает, делать аборт или нет, – сказал он. – Именно она решает, понимаешь?!

– Понимаю, – сказала Лёка, все так же глядя вдаль. – Тогда это плохой закон – вот и всё! Мало ли в мире было дурацких законов! Во время войны немцы евреев миллионами сжигали – и всё нормально, всё по закону. Только потом эти законы отменили, и тех, кто сжигал – повесили. А тех, кто пытался этому помешать, стали считать героями.

– Так ты у нас в герои метишь? – спросил Вася насмешливо.

– Не в этом дело, – покачала головой Лёка.

– А в чем?!

– В том, что ребенок Снежанны до сих пор живой, – ответила она. – А если бы она сделала то, что хотела, его бы уже два дня назад разорвали на части. Знаешь, как делается аборт?

Вася неопределенно пожал плечами.

– Не так, чтоб очень, – сказал он неопределенно.

– Есть такая штука – абортцанг, – сказала Лёка. – Это такие длинные щипцы с остро отточенными колечками на концах. Абортцанг вводится в матку, и там им щелкают – как ножницами. Кольца кромсают тело ребенка на кусочки. Отрывают маленькие ручки, ножки, голову…

– Все – хватит на ночь ужастиков! – прервал ее Вася.

– Хватит так хватит, – сказала Лёка и замолчала.

Над их головами пронеслась летучая мышь и скрылась в ночи. Оба проводили ее долгим взглядом.

– Ты это вообще откуда знаешь? – спросил Вася. – Сама аборты делала?

– Сама не делала, – ответила Лёка. – Я по образованию физиолог человека. Еще не забыла, чему в университете учили!

– А это… С наркозом? – спросил Вася. – В смысле, наркоз действует на ребенка во время… этого?

– На свете нет такого наркоза, чтоб тебе не было больно, когда отрывают руку или ногу, – ответила Лёка.

Опять помолчали.

– Знаешь, – сказала Лёка, – я часто думаю о том, что место, где я оставила в ту ночь Даню – это ведь центр огромного города. Не может такого быть, чтобы за всю ночь никто не увидел эту коляску! А может, он плакал от холода или кушать хотел… И были люди, которые слышали этот плачь, но просто прошли мимо. Так вот! – она повернула голову к Васе и впервые посмотрела ему прямо в глаза. – Если бы во всем огромном Днепропетровске нашелся хоть один человек, которому было бы не все равно, мой мальчик был бы сейчас жив!

– Так то другое дело, – сказал с досадой Вася. – Твой сын был… ну… человеком, а то, что сейчас у Снежанны внутри – не человек. Это – так… – Вася замялся, подбирая слова. – Часть ее тела!

– Если бы это была часть ее тела, я бы ей и слова не сказала, – ответила Лёка. – Но это – не ее часть. Это – отдельный человек!

– Да расскажи! – Вася с досадой сплюнул.

– Расскажу, – сказала Лёка охотно. – Знаешь, почему ты человек, а не летучая мышь или не собака? – она кивнула в сторону двора, где в темноте копошилась беспокойная свора. – Потому что у тебя человеческая ДНК. Именно от ДНК зависит, как ты будешь развиваться. Если ДНК человеческая, то будешь ходить в синем костюме и носить пистолет, а если не человеческая – то будешь летать по ночам или лаять часами, как придурок.