Читать «Смотрящие вверх (сборник)» онлайн - страница 42

Отдельно нужно описать то, что называлось завтраком, обедом и ужином. Начнём с того, где это должно происходить. Про это я не могу сказать ничего вразумительного даже сейчас. Ибо в течение дня всё менялось с точностью до наоборот: например, завтрак в приказном порядке заставляли кушать в палате, а на обед – всех вдруг выгоняли в столовую и строго-настрого запрещали есть в палатах. Сама еда, возможно, была вкусной и свежей, но до нас доходили явно не все продукты и не сразу. Вот как вы думаете, сколько нам выписывали и сколько мы получали масла в тарелки, если у санитарки на раздаче было язвительное прозвище «двести грамм»? Но что бы там ни говорили, а каши я наелся на год вперёд. Мне она нравилась, и ел я её с удовольствием.

Конечно, продукты можно было и покупать. Да, был холодильник – один на пять палат. Там разрешалось хранить только молочные продукты, только свежие и только не более суток. Для этого в каждом пакете лежала записка с датой покупки. За соблюдением этих правил пристально следили медсёстры. Можете себе представить движение возле холодильника, если учесть, что им пользовались одновременно более двадцати человек. Но больные возмущались как-то вяло, ибо понимали, что могут лишиться и этого.

Палату тем временем забили до отказа. Медсёстры принесли даже лавку из коридора, на которую положили какого-то наркомана, предварительно поставив ему капельницу. Без особых признаков жизни он пролежал целый день, и мы слегка заволновались: жив ли человек? Но санитарки сказали, что это уже не первый и даже не десятый раз, «так что не волнуйтесь, он ещё вас переживёт». На второй день наркоман встал, обвёл нас мутным взглядом, сказал: «Если что – я Сашок» – и пошёл курить. К обеду приехали его друзья, и после непродолжительных бесед он уехал, даже не сказав спасибо медсёстрам. Наверное, все эти нежности благодарностей и сопли прощаний настоящему мужчине не к лицу.

Жизнь в больнице – это немного другое, чем жизнь обычная. Но всё равно привыкаешь: вот сегодня тебя почти силком медсёстры вытащили посидеть в фойе и посмотреть в окно. В следующий раз, когда ты выходишь в то же фойе и в то же время, вдруг устраивался дикий скандал с элементами строгого выговора за нарушение какого-то внутреннего распорядка. Во двор выходить можно, но там негде посидеть. Я помню, что когда-то вокруг больницы было много лавочек, но потом, как мне объяснил сосед по палате, их все убрали, чтобы молодёжь ночью не бухала и не мешала людям болеть. Всё правильно – ничего не скажешь.

Три дня пролетели незаметно, и вот как-то утром медсестра спрашивает: «Почему ты не приходишь на укол?» Отвечаю, что стараюсь ходить на все свидания. Она открывает журнал и показывает графу, где стоят три моих пропуска. «Но мне никто не говорил!» – пытался возразить я. «А никто и не скажет», – последовал ответ. Железная логика. В общем, колоть стали утром, вечером, а теперь ещё и в обед.