Читать «Супердвое: убойный фактор» онлайн - страница 92
Михаил Ишков
Закруткин — в сущности, совсем еще мальчишка, чуть постарше Заслонова, пусть даже повидавший, как враги, изображая расстрел, ради смеха простреливали уши пленным, — кивнул.
— Фрондер ты, Закруткин. Родина требует от тебя исполнения приказа, а ты все норовишь поступить по-своему. Толик, запомни, для тебя родина — это мы. Это Лубянка! И не надо играть с нами в прятки.
— Шеель все равно предаст.
— Каким образом?
— Не знаю, но это неизбежно. Он немец. Он не дурак.
— И ты испугался?
Он не ответил.
Я не торопил его. В таких делах спешить нельзя. Что у него, столичного мальчишки, было за плечами? Комсомольская юность, московская, а значит, сытая жизнь, желание сыграть в Мальчиша-Кибальчиша? Папаша в больших чинах, причастен к секретам. Наверное, рассказывал сынку об Испании? Пробуждал у него, так сказать, революционно-романтические настроения, а может, прививал убежденность в том, врага можно разгромить «малой кровью, могучим ударом»?
Оказалось, что для результата, который мы надеялись добыть, этого маловато. Химеры рухнули в одночасье. Наследники Гете и Гельдерлина, творчество которых Анатолий выбирал для курсовых, в насмешку над всякими понятиями о просвещении и гуманизме ради забавы швыряли пленным буханку хлеба и с восторгом наблюдали, как унтерменши не на жизнь, а на смерть сражались за нее. Этот шок просчитывался как дважды два.
Меня тревожило, какой вывод он сделал из этой истории?
— Если бы вы попали в плен…
— Таким, как я, в плен попадать нельзя.
Анатолий усмехнулся, потом с подковыркой поинтересовался.
— Поэтому руку из кармана не вытаскиваете?
— И поэтому тоже.
— Что у вас там, пистолет или граната?
— Лимонка.
— С чеки сняли?
— Снял.
Он принялся перемешивать чай. Наглядевшись на черную остывшую жидкость, предложил.
— Может, поставим чеку на место?
Я не ответил. После паузы спросил:
— Видеть не можешь эти рожи?
Закруткин молча кивнул.
— Мою тоже?
— Что вы, Николай Михайлович! Помните, вы объясняли нам с Шеелем, что такое согласие. Я, после того как оказался в плену, отыскал ключик к согласию. Нашел, так сказать, на базе ненависти к врагу. Разве родине не нужна моя ненависть?
Вернувшийся с поста заиндевелый десантник заглянул в комнату.
— Чисто.
Я вытащил руку из кармана. Анатолий с трудом разжал мои пальцы, вставил в гранату чеку.
Некоторое время я дул на руку, потом, отхлебнув еще теплый чай, объяснил.
— Родине нужна не ненависть, а результат. Ты был невнимателен и мало что понял в согласии. Оно всегда для чего-то, что по определению является плюсом. Согласие всегда строго очерчено и направлено на результат. Нельзя искать согласие непонятно о чем. Это первое. Второе, тот, кто попытается найти согласие с оккупантами, в конце концов скатится к предательству. Это неизбежно. Я разве требовал от тебя пускаться с ними в пляс? Даже под музыку ненависти. Тем более под такую музыку! Это верный путь к срыву задания. На базе неприязни, с позиций мести никакого согласия быть не может. На танец тебя пригласил я, пригласила Лубянка, и ты не имеешь права сменить партнера. Мы должны так исполнить свою партию, чтобы у врага тени сомнения не возникло. Эти одичавшие потомки Гете и Гельдерлина должны встретить наше выступление аплодисментами. Я — твой партнер, ясно?! Ты должен беспрекословно выполнять мои приказы. Боже упаси тебя помыслить о каком-нибудь подвиге без моего приказа. Товарищ Сталин потребовал любой ценой внедриться в верхи германского руководства. Ты нужен партии на этом посту. Он просил передать — это партийное задание. Это задание самого товарища Сталина. Усек?!