Читать «В океане» онлайн - страница 131

Уже давно ускользнувший опять из лазарета на верхнюю палубу Фролов увидел то, что много времени мечтал увидеть: далеко впереди, вонзаясь в низкие, дымчатые тучи, возникла черная раздвоенная скала, как полураскрытый птичий клюв, поднявшаяся над океаном.

— А вот и Чайкин Клюв! — сказал Фролов стоявшему рядом с ним матросу. Его голос стал торжественно-серьезным, он сдернул с головы бескозырку. Белая марля повязки пересекала коротко остриженную голову, Фролова.

— Похоронен здесь замечательный парень, радистсевероморец Кульбин… Закадычный дружок мой Вася… — чуть слышно прибавил он, и что-то защипало ему глаза.

Молчаливые, дикие горы медленно проплывали мимо. И Фролову захотелось отвести душу с другим старым соратником и другом — Агеевым, героем операции на Чайкином Клюве. Но мичмана нигде не было видно, а нужно было возвращаться в лазарет.

И то, к великому удивлению Фролова, Таня до сих пор не заметила отсутствия своего больного, не разыскивала, не гнала с верхней палубы в каюту, как обычно разыскивала и гнала в последнее время… И Фролов сам почувствовал острую необходимость разыскать Таню… Но ему пришлось одному вернуться в лазарет, он не мог найти Таню…

Она сидела на верхней палубе «Прончищева», в подветренном месте, откуда хорошо видны мягко бугрящиеся, синевато-серые, бесконечно бегущие волны. Нет, мичману не почудилось тогда на юте, что его окликнула Таня. Она и вправду окликнула его, но тут же захлопнула дверь надстройки, пробежала в свою каютку, легла на койку, закрыв руками лицо. Затем медленно вышла под свежий ветер, присела на осветительный люк, неподвижно смотрела в бесконечное, ветреное море…

— Слева пятнадцать — силуэт корабля! — доложил на мостике сигнальщик, вглядываясь сквозь стекла бинокля.

— Наш пограничный катер… Идет курсом на нас… «Прошу разрешения подойти к борту ледокола», — медленно читал он слова флажного семафора, следя за взмахами рук сигнальщика у рубки быстро приближающегося маленького корабля…

Несколько времени спустя в каюту Андросова шагнул перешедший на борт «Прончищева» с борта катера пограничной охраны майор Людов. Майор устроился на диванчике около стола, рядом с ним сидел вызванный в каюту Агеев, а на спинку кресла у стола откинулся озабоченный Андросов.

Глафира Львовна заканчивала свой рассказ.

— А что вправду я выбросила ее — хоть Ракитину Татьяну спросите. Пластинка была какая-то чудная, небьющаяся, только сгибалась… Татьяна как раз в буфет зашла, когда я ведро выносила… А что, товарищ майор, разве навредила я в чем?

— Нет, не очень навредили… Майор поправил очки.

— Опасаюсь — если бы не ваша инициатива, горел бы «Прончищев» где-нибудь у берегов Скандинавии, а док понесло бы на скалы… Дело в том, товарищи, что под верхним небьющимся слоем этой с виду вполне обычной патефонной пластинки был самовозгорающийся состав огромной зажигательной силы.

Все слушали затаив дыхание.

Пластинку можно было безопасно проиграть один-два раза, — не спеша продолжал Людов. — Затем скользящая по ней повторно игла должна была прорезать поверхность, вызвать чудовищную вспышку. Захваченный нами резидент выдал эту тайну, чтобы сохранить свою жалкую жизнь, но моя радиограмма могла прийти уже слишком поздно.