Читать «Абхазская повесть» онлайн - страница 161

За окном быстро темнело. Поезд часто нырял в тоннели, и тогда казалось, что уже наступила ночь. Вагон мягко покачивало. Федор Михайлович лежал с закрытыми глазами, но сон упорно не шел к нему. И опять воспоминания завладели им.

– Как быстро прошла жизнь, – думал он. Вот миновала война, которую он провел на фронте. Куда она его ни бросала! Венгрия, Чехословакия, потом Германия. Потом пришлось выехать на Дальний Восток.

И опять началась кочевая беспокойная жизнь на границе. За это время Дробышев исколесил побережье Приморья, Сахалина, Курил и Камчатки. Граница была морская, растянутая на сотни, тысячи километров, и каждый участок требовал непрестанного внимания. На смену обессилившей «Интеллидженс сервис» пришел новый противник. Наглый, самоуверенный, с еще не прошедшим хмелем победы, один во многих лицах, но с разными именами, будь то «Си-Ай Джи», «Си-Ай-Си» или «Эм-Ай-Джи», но с одной задачей, одной целью.

Перед Дробышевым расстилались воды Японского моря, стремительные проливы Лаперуза, Курильской гряды и Беринга, бесконечные просторы Тихого океана.

На далеких горизонтах дымили груженые до ватерлинии военные транспорты, цепочкой шедшие к берегам побежденной страны восходящего солнца и освобожденной от японцев Кореи.

В небе, в подозрительной близости к границе, мелькали реактивные самолеты со знакомыми опознавательными знаками. «Заблудившись», они часто пытались пролететь над нашей землей. Как только в воздух поднимались краснозвездные «ястребки», они отваливали и уходили в море. Чужие перископы бороздили морскую поверхность. Заслышав приглушенные выхлопы советских торпедных катеров, они торопливо ныряли в глубину.

Как-то в руки Дробышева попала «Дейли Мейл». На восьмой странице он наткнулся на фамилию Кребса. Всезнающий репортер сообщал читателям газеты, что прибывший в Шанхай полковник сэр Томас Ю. Кребс недавно за особые заслуги награжден орденом Британской Империи II степени. Значит, вместе с наградой он получил звание рыцаря – командора ордена.

Дробышев улыбнулся, вспомнив, как в осеннюю ночь тридцать первого года этот «рыцарь» бежал, спасая свою жизнь, бежал по размытому штормом морскому берегу.

Командировка Дробышева затянулась, и только осенью тысяча девятьсот пятьдесят шестого года он возвратился в Москву. У товарищей были семьи, дети, а он так и остался один. Дробышеву показалось, что он старик, никому не нужен и пора идти на покой. Федор Михайлович пошел к генералу Бахметьеву. И опять, так же, как и двадцать пять лет назад, оказывается, его начальник все знал. Знал, что он захандрил, и устал, и постарел.

– Ну, выкладывай, что у тебя там, – разглядывая Федора, улыбнулся Бахметьев.

Услышав, что Дробышев думает идти в отставку, Иван Васильевич усмехнулся.

– Значит, в старички записался! Смотри какой! А я, что же, молодой, не устал? Нет, ты это, брат, брось. Хандра на тебя напала, это так. Видно, плохо, что тебя никто не пилит, – сказал он, вспомнив слова двадцатипятилетней давности. – Ну, да мы тебя женим. Эх, нет в живых Василия Николаевича, он бы тебя пропесочил. Знаешь что? Ты вот до командировки на Восток просился в отпуск. Поезжай-ка в Сухуми, посмотри знакомые места. Поброди по берегу, попей вина, вспомни молодость и возвращайся. Поверь, все будет в порядке! А там, гляди, еще и женатый приедешь, так бывает. И всю хандру как рукой смахнет.