Читать «Мы поем глухим» онлайн - страница 148

Пока Александрин не было в Париже, он скучал. У него оказалось достаточно времени, чтобы проверить свои чувства. Письмо Армана Рожера его ошеломило. Не столько сами факты, сколько та ненависть, которую Арман обрушил на бедную графиню. Это даже находилось за рамками приличия, потому что о даме не пристало писать такие вещи.

Разумеется, барон принял своего друга тотчас по его возвращении в Париж, несмотря на позднее время. Эрвину Редлиху захотелось узнать причины такой лютой ненависти. Если бы он первой увидел Александрин, а не Армана Рожера, возможно, барон сдержался бы и никакой ссоры не было бы вообще. Но Арман не просто обвинял, он неистовствовал.

— Не знай я тебя с самого детства и не будь я так уверен в том, что ты человек благородный, я бы подумал, что в тебе говорит любовь, оставшаяся без ответа, — сказал ему на это барон.

— Как ты можешь говорить подобное, Эрвин! Любить женщину, для которой честное имя — это ничто?! Пустой звук?! Для меня это невозможно! Да ей даже сына не отдали потому, что она недостойна его воспитывать! Она воровка! Мошенница!

— Будто мы с тобой всегда поступаем честно, — пожал плечами барон.

— Ты не можешь на ней жениться!

— Это мне решать, а не тебе.

Тем не менее Эрвин Редлих заколебался. Он не сразу поехал к Александрин, потому что раздумывал над тем, насколько для него важно то, что рассказал ему Арман Рожер. К тому же у барона и в самом деле были неотложные дела.

Оказавшись же на улице Анжу-Сент-Оноре, он нашел, что графиня выглядит утомленной и расстроенной. Она будто чего-то ждала от него, а он все никак не мог понять: чего именно? Что он должен сделать? Хотя бы что сказать? И все никак не мог найти нужных слов.

Вместо этого барон стал пересказывать ей все то, что наговорил ему Арман Рожер. Вместо слов любви, которые приготовился сказать, говорил слова обвинения. И все закончилось ссорой.

Происходящее казалось Эрвину Редлиху нелепостью. А он терпеть не мог нелепостей. Он решил дать Александрин время, чтобы она остыла. Но уже на следующий день он начал скучать. Гордость мешала барону Редлиху поехать к ней немедленно.

«Пусть она сначала извинится, — подумал он. — Она наговорила мне немало дерзостей, да еще и оскорбила, назвав негодяем! Александрин должна признать свою ошибку и извиниться, ибо я таких обвинений не заслужил».

Эти извинения он мог принять в любой форме, даже в качестве простой записки, приглашающей его на обед. Несколько раз барон спрашивал, нет ли ему писем? Письма были, но от нее — ничего.

На второй день он все еще считал, что это нелепость. Всего лишь недоразумение. На третий день барон заскучал всерьез.

«В конце концов, не все ли мне равно, что у нее было за прошлое? — подумал он. — Да кто о нем знает? Женился же на ней человек благородного происхождения, пойдя против воли своего императора, пренебрегая мнением высшего света? Женился, дал ей свое имя, титул и любил ее, пока смерть их не разлучила. Значит, она того достойна. Иначе выходит, что он не испугался, а я, барон Редлих, — трус».