Читать «Меня зовут Дамело. Книга 1» онлайн - страница 22

— Ты мой Ханан Пача, — шепчет она онемевшими на ветру губами, надеясь, что Дамело не слышит.

К сожалению, он слышит. На полуслове прервав болтовню с проводницей, оборачивается к Сталкеру, проводит костяшками пальцев по щеке подруги и отвечает ясным, недрогнувшим голосом:

— Да нет. Я твой Супайпа Васин. Забудь меня. Пора.

Сталкер щерится, раздувая ноздри, вбирая родной, необходимый запах, стремительно тающий вдали. Ну нет, так просто ты от своей добычи не отделаешься.

Жди, мой охотник. Я иду.

* * *

Знать бы тогда, что их обоих ждет десятилетие бега по замкнутому кругу: все стремительнее убегая, они лишь быстрее приближались друг к другу.

Дамело давным-давно перестал убегать и даже притворяться, что бежит. Научился находить своеобразную красоту в жажде обладания, пожирающей Сталкера изнутри. Это оказалось нетрудно — примерно как стоять на берегу водоворота, у вспененных черных вод, не имеющих дна, наблюдая, как гудящая воронка накручивает вихрь за вихрем, раскрывая бездну за бездной — бесконечно. Перед лицом стихии чувствуешь себя маленьким и бессильным, а значит, можно отдаться рефлексиям, не пытаясь спастись и не меняя ничего в своей жизни.

Ведь все, что мог, он уже сделал.

Не дожидаясь, пока перрон с остолбеневшей, точно статуя, приятельницей, наставницей, почти-любовницей дрогнет и поплывет назад, в прошлое, индеец направился в служебное купе. Он шел не за бельем, не за чаем и не за пустым разговором. Дамело шел к проводнице, громогласной шалаве, каких отродясь терпеть не мог. В то время ему не нравились доступные, бойкие женщины белых. Он считал, что это неправильно, неприлично, недостойно для палья и нюста — иметь столько свободы и столько огня в жилах.

Индеец качает головой, вспоминая себя, юного и пустоголового, будто свинья-копилка. Но, в отличие от свиньи-копилки, вовсю предававшегося мечтам.

В последний год тинейджерства юному кечуа казалось: когда-нибудь и у него будет свой дом Солнца, окруженный высокими стенами, недоступный для смертных. И девы Солнца в нем, целомудренные и утонченные, под присмотром мамаконы, бдящей, словно кондор с небес. Принадлежащие и предназначенные лишь ему, Сапа Инке.

Во сне он видел их приземистые, немодные в третьем тысячелетии силуэты, гладил волосы, текущие ночными реками, ласкал смуглую кожу в священных татуировках, знаках покорности ему, ему одному. Только он, Единственный Инка, мог открывать двери, ведущие в дома девственниц Солнца, есть приготовленные ими яства, распоряжаться их жизнью и смертью. Память или воображение приносили в его сны крики сброшенных в кебраду — дабы умилостивить Солнце или утишить гнев Великого, чья кровь по вине женской похоти едва не смешалась с кровью простых смертных.

Глупые фантазии подростка, напуганного сравнением с другими мужчинами, усмехается Дамело. Сейчас-то он знает: нет ничего хуже участи обладателя гарема, вечного надсмотрщика, принимаемого из страха или почтения. Участь ловкого вора, урвавшего чужой кусок и ускользнувшего от возмездия, куда слаще. Сколько же пришлось пережить, прежде чем простая истина «Не охраняй, а кради!» вошла в плоть и кровь молодого кечуа. Там, в поезде, все только начиналось.