Читать «Личный демон. Книга 3» онлайн - страница 80

В кабинете за роскошным столом, обитым кожей — настоящей, пахнущей мертвечиной и ручной выделкой — восседает Уриил. С человеческим лицом, земной и телесный, надевший тело, будто хороший, ладно пригнанный костюм. И Катя впервые замечает, какие у ангела сильные руки и злой рот.

— Ты сама вызвалась, — отвечает глубокий, темный голос, от которого дрожь проходит по полам, по стенам — Катя остаточным чутьем полузмеи, дракайны, ощущает вибрацию пространства от любого движения, от любого слова ангела. Особенно слова. — Пришла посмотреть правде в глаза?

— Пришла, — Саграда берет себя в руки, заходит и садится в кресло посетителя, без спроса и разрешения. Она здесь хозяйка, не он, не Уриил.

— Самаэль, — улыбается ангел. — Я Самаэль, тень Уриилова.

Маска-маска, я тебя знаю, мрачно думает Саграда. Первый хранитель и первый искуситель, первый прелюбодей и первый убийца, архангел и дьявол, отец и муж Наамы. Сам клипот Боху, вот кто перед нею. Ад, порожденный грехопадением Адама, что переливает божественный свет из пустого в порожнее — с равнодушных небес на ненасытную землю. За катиной спиной слышится шорох крыльев, Саграда чувствует присутствие Наамы, клипот Хошех, матери-тьмы, вскормившей легионы демонов, бессмертных детей своих, ворованным небесным сиянием. Катя между этими двумя — точно металл между молотом и наковальней.

Или точно кусок мяса между ломтями хлеба. Вот-вот протянется жадная ладонь, сгребет всех троих и потащит в бездонный, вечно голодный рот.

Отчего-то Катерине жаль не себя — их. С их нескончаемой жизнью, неостановимой враждой, неизбывной тоской по тому, кем они были до грехопадения, когда человек, ведомый земной, земляной, глиняной податливостью своей, отдался на милость любопытства. Не зная, что любопытство — беспощадно. Уступчивость и мягкотелость людская дорого стоили сильным мира сего, и мира того, и всякого мира. Они раскалывались на части, дробились в пыль, распылялись по сотням мифов и сказок, мельчая и растворяясь в пустоте, тьме, небытии. Сами в себе.

Самаэлем ты был — стал Уриилом. Была Хошех — стала Наамой. Не лучшая карьера на свете.

— Будешь любоваться дальше, детка, или к делу перейдем? — голосом Уриила спрашивает Самаэль. И снова пространство идет рябью, будто вино в бокалах на дрогнувшем подносе. Уриил — ангел грома и колебания, вспоминает Катя. Он объясняет смертным сокровенные пути божьи. Как тут без грома и колебания обойтись? Зато Самаэль тих и недвижен, словно воздух перед грозой. Перед грозой, которая может продлиться сорок дней и сорок ночей.

Тот, кто звался Самаэлем, приходил перед бедой, безмолвный и безжалостный. Перед изгнанием из рая, перед потопом, перед гибелью. Тот, чье имя Уриил, оставался после, наставляя и утешая. Открывал сокровенное, дарил обещания. Только тем они и различались, что Самаэль знать никого не знал и хотеть не хотел, а Уриилу было дело до всего и до всех. И до нее, Кати, и до тех, кто имел неосторожность оказаться рядом.