Читать «Фрейд. Статьи о кокаине» онлайн - страница 59

Не известпо, думал ли Фрейд об особом жанре медицинской литературы, как о том полагает Джеймс Хиллман, но Фрейд сам признавался в своих метаниях между естественными и гуманитарными науками, и это метание было неизбежно не только потому, что медицина скрывала тайну его литературного призвания. Фрейд, считает Хиллман, просто «изобретал некий литературный жанр, то средство, которое позволило ему познакомить мир с его новым видением». И это весьма ярко проявилось уже в «Статьях о кокаине». Фрейдовский психоанализ мог продвинуться дальше в мире медицины только в том случае, пишет Хиллман, если бы для него нашлась форма «рассказа», способная передать если не суть, то убедительность эмпирической медицины. Подобную «убедительность» мы видим воочию в новых телесеансах приснопамятного Кашпировского, вынырнувшего, словно черт из табакерки, на телевизионный экран. Индикатор общественного неблагополучия, перестройки в головах. Но это вообще «Илиада» в области оте-чествениой психотерапии. В случае же с Фрейдом мы видим сдержанного ученого, а не взъерошенного и напряженного безумца.

Для устранения любой непоследовательности в истории нужен не только сам автор (и читатель), но и уровни, на которых главный герой (кокаин) ведет рассказ с помощью автора. Фрейд при этом отходит на отдаленное расстояние и отводит себе лишь скромную роль почти случайного очевидца истории. Еще более случайного, нежели персонаж автора — его эго — в романах Достоевского: эта скромность энантиодромически сопоставима с важностью того, что открывается в его присутствии и его инсайтах — кокаин открывает, а инсайты принадлежат повествователю, то есть Фрейду.

Повествовательный дар обеспечивается в равной степени самим материалом (в частности, его историей) и риторической составляющей. Все доступное эмпирическому наблюдению (в человеке или кокаине) относится к области истории. Но остается романтизм или эмоциональная составляющая — субъектный продукт, состоящий из страстей: мечтаний, радостей, огорчений и сложной саморефлексии.

Фрейдовская история о кокаине — блистательный материал для любой литературной формы, поскольку речь идет — как и в романе Агеева «Роман с кокаином» — не просто об инертном косном веществе, а о веществе психоактивном, со своим норовом, характером, индивидуальными психогенными причудами. Можно сказать, о живом существе со своей таинственной душой, извлеченной из растения алхимическим путем, существе, которому оказывается позволительным выражать любую (реальную или вымышленную) сторону человеческой природы, ее эмоциональную составляющую. Понимание этого со всей очевидностью открылось Фрейду во время работы над рукописью статьи. В голову приходит невольная мысль, что земляк Фрейда Густав Майринк, автор знаменитого «Голема» (опубликован в 1915 году), писал свой мистический роман под впечатлением фрейдовских статей о кокаине. В романе главный герой, раввин, создал живое существо под названием Голем из глины и оживил его, прибегнув к каббалистическому заклятию. Фрейдовский кокаин и есть «голем», ставший бичом человечества в XX веке.