Читать «Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона» онлайн - страница 34
Владимир Хазан
6
ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ
7. Rue Sarasate Paris (XV)
28/II. <19>24
Дорогой Макс Ефимович!
Очень порадовался, получив Ваше письмо. Правда, поправка у Вас идет не так быстро, как бы хотелось, но, раз Вы поправляетесь, значит, надо думать, при настойчивости и совсем поправитесь. [1] А Вы ведь пишете, что в настойчивости подражаете мне, а Мирра Яковлевна в требовательности – Анне Елеазаровне. А это уже не мало!
И я себя чувствую лучше – даже последние недели позволил себе писать. Конечно, приходится и прерывать, и ограничивать себя – но все же кое-как можно работать. Удивляюсь я Фрейду – как же он так быстро после операции вернулся к работе. [2] Я думаю, что это хороший знак, хотя, конечно, не каждый на его месте проявил бы такую энергию. Видно, он человек не только большого ума, но и большого характера!
Очень благодарю Вас за Вашу заботливость. Шолем-Аш действительно долго жил в Америке и, вероятно, может много рассказать о тамошних издателях. [3] Кто издал мои книги в Америке – к сожалению, сейчас не могу сказать. Мне даже, для приличия, не прислали экземпляров. [4] Но я написал своему кузену в Чикаго – просил его навести справки. [5] Как получу ответ, напишу Вам.
О Ремизове ничего нового не могу сообщить Вам – т. к. вот уже две недели, как его не видел. Мы сейчас живем в карантине, т. к. Наташа две недели тому назад заболела свинкой – ужасно прилипчивой болезнью.
В знакомой семье нашей (от которой Наташа эту свинку принесла) – все члены, не только молодежь, но и мать, женщина старше 50 лет, переболели свинкой.
У нас пока только Наташа – хотя, быть может, и к Тане придет – заболела, но к нам теперь боятся ходить, и мы почти никуда не ходим. О Ремизове только знаю, что он квартиру переменил – больше ничего. [6] Но если могли переехать на другую квартиру, значит, было чем заплатить и за месяц вперед и за перевозку. Стало быть – пока существует.
О концертах Плевицкой ничего никто не знает – даже Борис Федорович <Шлецер>, который вращается постоянно в музыкальной среде. А меж тем Вы пишете, что концерт предполагается в начале марта. Отчего же нет нигде объявлений, и вообще из концерта как бы делается тайна? Вероятно, у нее неумелый импресарио! Если Вы с ней переписываетесь, напишите ей, чтоб она обратилась или к Шлецеру или к нам, и мы, конечно, с радостью сделаем, что можем. [7]
Всего Вам доброго – привет Мирре Яковлевне. Пишите – и, главное, подробнее о здоровье.
Ваш Шестов1. См. прим. 3 к письму 2, от 2 октября 1923 г.
2. См. прим. 4 к письму 2, от 2 октября 1923 г.
3. Шалом (Шолом, Шолем) Аш (1880–1957), еврейский (идишский) писатель. Во время Первой мировой войны жил в США, затем вернулся в Польшу, оттуда перебрался во Францию, где, по всей видимости, встречался с Шестовым (в Париже широко и торжественно, например, отмечалось его 50-летие, в котором принимали участие известные французские, еврейские, немецкие и русские деятели культуры, см.: “Юбилей Шолома Аша”,
4. Речь идет о переводе книги Шестова
5. Имеется в виду живший в Чикаго кузен Шестова Николай Яковлевич Прицкер (1871–1957).
6. По приезде в Париж Ремизовы временно поселились у одной старинной приятельницы Алексея Михайловича. Затем они сняли квартиру на 59, rue Chardon-Lagache в районе Auteuil (XVI-e), где они прожили осень и зиму 1923–24 гг., и затем перебрались на 120 bis, Av. Mozart (XVI-e), которую занимали в течение трех лет (см. описание последней в кн.: Н.В. Резникова.
