Читать «Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало» онлайн - страница 17

Жору благополучно вычеркнули из списка «сопровождающих», лишили планового присвоения очередного воинского звания и, к довершению несчастья, недвусмысленно посоветовали заинтересоваться деятельностью биржи труда.

А когда через месяц с небольшим балетная труппа вернулась в Москву, выяснилось, что цифра улетавших на гастроли товарищей отличается от цифры товарищей, вернувшихся на Родину, ровно на одного гражданина, потому что «товарищем» с этих пор ему мог быть только небезызвестный волк из небольшого провинциального города Тамбова.

И имя этого гражданина — Яков Анатольевич Флёров.

Председателя расширенной комиссии, отвечающей за политическую благонадёжность советских людей, уволили с работы без выходного пособия, а на его место назначили Георгия Георгиевича Никитина.

Тогда-то его и стали называть, разумеется, за глаза «Жоркой-провидцем».

И надо сказать, что до того злополучного метельного февраля 85-го года никаких сбоев в работе у него не случалось.

А в феврале 85-го неугомонное Министерство культуры пошло на поводу уже у Соединённых Штатов Америки и сговорилось с коварными янками об очередных гастролях танцующей братии Большого театра Союза ССР. Справедливому же недовольству этим сговором со стороны «компетентных органов» руководство театра противопоставило труднооспоримый довод: «А почему не покичиться своими достижениями, раз уж мы в этой области, как выяснилось, «впереди планеты всей? У нас с вами что, много таких «областей»? Крыть было нечем, и «органы» капитулировали. Что касается «коварства» заокеанских партнёров, то тут вся надежда, и небезосновательно, была на Георгия Георгиевича Никитина, в которого лубянские товарищи свято верили и надеялись на его чудодейственное умение заблаговременно выявлять и предотвращать самые хитроумные намерения потенциальных невозвращенцев.

Тем не менее поездка за океан оказалась весьма непростой. Злонамеренность янок не преминула сказаться уже при пересечении советскими артистами границы в аэропорту имени ихнего бывшего президента Джона Кеннеди: чёрный как смоль пограничник никак не мог взять в толк, что означает слово «сопровождающий» в документах некоторых «этих загадочных русских», и требовал подробного разъяснения их обязанностей и функций. В результате долгих препирательств, уговоров и угроз в адрес американских спецслужб семерых штатных помощников «заместителя директора театра» Г. Г. Никитина пришлось ближайшим рейсом «депортировать» в Москву. Остались одни «внештатные» добровольцы, а с них, как показала многолетняя практика, спрос невелик. На плечи Георгия Георгиевича навалилась «усемирённая» тяжесть ответственности, и он, стремясь объять необъятное, в буквальном смысле слова разрывался на части: дни и ночи напролёт не смыкал глаз, а если на короткие моменты и удавалось-таки впасть в забытьё, то снился ему исключительно Рудольф Нуриев в обнимку с Михаилом Барышниковым. Бедняга вскакивал в холодном поту и сломя голову мчался проверять вверенный ему контингент.

Коллектив театра отнёсся к сложившейся ситуации по-разному. Одни, представлявшие большинство, злорадно потирали руки, приговаривая: «Так ему и надо, Стукачу Кагэбэшевичу». Другие же, как, например, ведущий солист труппы длинноногий красавец Ринат Шуралиев, напротив, восприняли свалившуюся на Никитина беду как свою собственную, старались войти в положение, всеми силами поддерживали товарища, помогали по мере сил и возможности: активно участвовали во всех неформальных посиделках артистов, запоминали и подробно пересказывали Георгию Георгиевичу вызывавшие подозрение разговоры. Однажды Ринат и габоист Ян Мысловский даже поделились с «заместителем директора» своими сомнениями относительно чистоты намерений молодой четы танцоров — исполнителей характерных танцев, после чего молодая чета была срочно отправлена на Родину.