Читать «Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина!» онлайн - страница 5

— Бывал в Смоленске раньше? — полюбопытствовал Михаил.

— Не приходилось. И сейчас не должен был здесь оказаться — обстоятельства вынудили. А ты, помнится, упомянул, что в Смоленске уже больше года, — получается, внедрился в период немецкой оккупации. Так?

— Так и было. Вначале меня поселили в местечке Красный Бор, неподалеку от Смоленска — в июле сорок третьего.

— Тогда там располагался филиал Смоленской диверсионной школы абвера, — сделал я небольшое уточнение.

— В общем… Да. Откуда знаешь, бывал там?

— Бывать — не бывал, но слышал.

Михаил посмотрел на меня с уважением:

— Похоже, человек ты осведомленный, не какая-нибудь мелкая сошка. — Он глянул на часы. — До сеанса связи полтора часа. Не возражаешь, если я вздремну?

— Давай…

Михаил вышел в соседнюю комнату, и я услышал, как заскрипела сетка металлической кровати, куда он улегся, не раздеваясь.

Что касается моей осведомленности, то о структуре и деятельности абвера я немало узнал в период службы в так называемом штабе «Валли». Этот орган состоял из трех отделов, которым подчинялись все абверкоманды и абвергруппы на советско-германском фронте: разведывательные, диверсионные и контрразведывательные. Некоторое время я был прикомандирован к особой команде 1Г при разведотделе «Валли-1». Она занималась обеспечением агентов, забрасываемых в советский тыл, фиктивными документами и была укомплектована немецкими специалистами-граверами, а также знатоками делопроизводства в советских учреждениях и Красной Армии — в том числе из военнопленных. Основной задачей команды был сбор, изучение и изготовление различных советских документов, наград, штампов и печатей воинских частей и предприятий. Бланки трудноисполнимых документов — таких, как паспорта или партбилеты, а также ордена присылали из Берлина. Из разведывательного отдела меня вскоре перевели в диверсионный — «Валли-2». А в августе сорок третьего я получил отпуск, по возвращении из которого вскоре был заброшен в дальний советский тыл…

Хлопнула дверь в коридоре, и я непроизвольно потянулся к пистолету: он лежал около меня — только руку протяни. Но, прислушавшись, отчетливо различил детские голоса: «Те самые девочки из комнаты напротив». Дети на некоторое время затеяли шумную возню в коридоре, потом раздался голос тети Маши, которая их отчитала и выгнала играть на улицу. После этого я некоторое время наблюдал за ними в окно: дождь на время прекратился, и девочки устроили возле сараев игру в прятки.

Когда дождь полил снова, дети убежали домой — во дворе я больше никого не видел. Хотя нет, около половины второго, когда я уже собирался будить Михаила, мимо окна прошли двое мужчин. В первые секунды, как только они показались, я не на шутку встревожился и снова потянулся за своим «ТТ», но потом успокоился: один из них был тем самым дурачком в тельняшке, который при нашем появлении колол дрова. Сейчас он был в расстегнутой поношенной солдатской шинели без погон и в старой пилотке; рядом с ним шагал невысокий и невзрачный мужичок средних лет, без шапки и на костылях, одноногий инвалид. Вскоре они скрылись за углом соседнего барака, а я прошел в комнату — будить напарника. Он спал на боку, скинув сапоги и укрывшись шинелью, причем правую руку держал под подушкой, куда наверняка сунул пистолет. «Нервишки у тебя не так уж плохи, как мне показалось вначале, — заснул, как невинное дитя». Я потряс Михаила за плечо, и он почти сразу проснулся, как-то резко вздрогнув и уставившись на меня в момент пробуждения с явным испугом в глазах. Потом его взгляд принял осмысленное выражение — Михаил меня узнал и с облегчением шумно выдохнул, прежде чем встать. «Впрочем, — отметил я, — крепкими твои нервы тоже не назовешь…»