Читать «Доказательство чести» онлайн - страница 49

— Но не человека с бронзовыми плитами, украденными с монумента славы!

— С плитами? — Зелинский округлил глаза. — Бронзовыми? Какими плитами? Мы никого похожего не задерживали.

— Ерунда какая-то!.. — Прокурор растерялся и стал ватными движениями разыскивать что-то на столе.

Это оказалась половинка обычного листа писчей бумаги.

Он сосредоточился на написанном, потом поднял голову и сказал:

— Тридцать девятый экипаж. Зелинский и Гонов.

Зелинский улыбнулся.

— Мы — двадцать девятый экипаж. А тридцать девятый — это…

— Тоцкий и Пьянков, — помог ему Гонов.

Пащенко заметно огорчился из-за собственной и чужой невнимательности и исправил старые записи.

А что было делать, если судья, как ни старался, среди сотен своих дел не нашел ни одного, где фигурировали бы нужные ему фамилии?

— Значит, Тоцкий и Пьянков. Извините, ребята, проколы случаются у всех. До свидания.

«Придурок форменный», — пронеслось в голове Зелинского.

— Ребята! — застал их в дверях голос форменного придурка. — Дорога ложка к обеду! — Пащенко вскочил из-за стола. — Не в службу, а в дружбу. В прокуратуре двух здоровых мужиков найти — проще застрелиться. Помогите этот сейф к окну передвинуть, а?

Нет проблем. Сейф засыпной, но через минуту он был уже там, куда его просил переместить прокурор. Сержанты приняли устную благодарность и скрылись за дверью.

Пащенко криво улыбнулся и обернулся к Копаеву, выходящему из его кабинета, спаренного с комнатой отдыха. Интересно, не напрасно ли тот четверть часа натирал судейский сейф до блеска? Время покажет.

Глава 9

Времени у Меркулова имелось очень мало. Не больше пяти минут. За триста секунд нужно было получить от Пермякова ответы на три вопроса.

Какие прямые доказательства его вины предъявил ему Кормухин?

Кто из незнакомых людей выходил с ним на связь перед арестом?

Что должен сделать Пащенко?

Ответы оказались столь же коротки, насколько конкретны были вопросы.

Есть заявление Рожина и фальсифицированная аудиозапись, где будущий покойник договаривается со следователем о порядке и правилах сделки. Существуют и акты о вручении документов на дом в Сочи старшему следователю Пермякову.

В течение трех недель, предшествующих аресту, ему дважды звонил все тот же Рожин и, не упоминая мотивов, побуждающих его на такой шаг, просил о встрече. При последнем разговоре заинтригованный Сашка, не понимающий, о чем идет речь, пригласил Рожина к себе в кабинет. Следствие полагает, что именно эта встреча и принесла те плоды, которыми теперь руководствуются УБОП и комитет в лице Кормухина.

Наконец, последнее. Что должен сделать Пащенко? Да ничего. Ни он, ни его знакомый.

— Это о ком он, Вадим Андреевич? — поинтересовался Меркулов.

— О генпрокуроре, — отрезал Пащенко.

Ответ на последний вопрос говорил о том, что Антон Копаев и Пащенко теперь обязаны разбиться о стену. Хотя лучше было бы, конечно, ее проломить. Сашка явно хотел дотянуть до предъявления обвинения или, что не исключено, до суда. Там он все сделает сам. Пермяков не хотел, чтобы Пащенко и Антон взваливали на себя то, что не должны.