Читать «Женщина с глазами кошки» онлайн - страница 154

— Да, знаете ли…

— Тори, иди, твоя очередь!

Керстин уже управилась, теперь сияет, как новая копейка, и мне хочется дать ей пинка. Совсем совести нет — мало того, что на горячем поймали, так теперь как ни в чем не бывало. И хозяин, смотрю, не против. Пойду от них, сумасшествие какое-то.

Я закрываюсь в ванной, достаю из сумки вещи. На дне постукивают гранаты. Ну, не пропадем. Где же мои Синчи, где Наташка? Мое сердце сжимается от мысли, что я могу их больше не увидеть. Моя вина!

Вода смывает с меня грязь, шампунь отлично пахнет, я хочу есть и спать, но беспокойство гложет меня.

— Тори, ты там что, утонула?

Вот неймется ей, не могла оставить меня в покое… Интересно, куда Бартон попрятала свои ножи? Я нехотя вылезаю из воды и надеваю чистую одежду. Постирать бы надо…

— Иди скорей, завтрак стынет.

Мне бы надо немного подумать. Что-то не сходится во всей этой истории, что-то не сходится… И я хочу понять, что именно — пока не стало слишком поздно.

Аркадий Петрович и Керстин уже общаются, как давние знакомые. Хозяин рассказывает историю своей жизни, и я ему не мешаю. Керстин хохочет, но ее глаза неотрывно следят за мной, а у меня не выходит из головы: что-то я пропустила.

— Тут он возьми и толкни меня. Не хотел, конечно, чтоб так, но я упал, а нога под гусеницу…

— И что? — Керстин словно и правда заинтересована.

— А ничего. Кто я, а кто он! Сказали — несчастный случай, дали инвалидность, выписали «Запорожец» да гараж построили. И того бы не получил, да сын начальника, что тут сделаешь… А вот и Вика. Садись, кушай.

— Спасибо.

— Смотрю я на тебя — и грустно мне. Что с тобой чужбина сделала! Какая девка была — заводила, сорвиголова — и словно угасла. Что они там с тобой сделали?

Никто ничего не сделал, я все себе сделала сама. Запретила себе чувствовать, окаменела внутри, чтобы не ощущать боли — от разлуки, от чужбины, от того, что везде лишняя, от того, что сделал Гарольд, от того, что мне пришлось увидеть столько смертей и жестокости… Теперь есть то, что есть. Но панцирь сломался, и мне снова больно жить.

— Ешь, Величко, на тебя смотреть страшно.

— На себя погляди. Еще одну табуретку возьми, на одной задница не помещается.

— У меня она, по крайней мере, есть.

— Есть — это мягко сказано!

Я молча проглатываю еду и иду спать. А почему Бартон не ложится? Двужильная она, что ли…

— Эй, поднимайся!

Видимо, только смерть разлучит меня с толстозадой сукой.

— Чего тебе?

— Скоро вечер. Давай, поднимайся, нам пора подумать, что делать дальше.

— У Аслана спросим.

— То же самое подумала, это единственная зацепка. Уже спросила о нем, знаю, где найти. Собирайся, поедем.

Мы молча причесываемся. Керстин уставшая, с синяками под глазами, но даже сейчас очень красивая, и опять мелькает мысль: она стоит Эрика. В моей внешности все сдержаннее, а ей досталось всего щедрой рукой — и золота в волосы, и синевы в глаза, и формы, из-за которых все киностудии перессорились бы. Мы похожи, но я не такая и недовольно разглядываю себя в зеркале. Надо в салон какой-нибудь пойти, что ли… Сейчас меня хватает только на то, чтобы мазать лицо кремом.