Читать «Спасение красавицы» онлайн - страница 17

Юный солдатик улыбнулся надо мной и склонился ниже, одаривая меня влажными глубокими поцелуями. Чудесная жаркая парочка! Я тщетно заметался в своих крепких кожаных узах. Но вскоре красотка поймала для нас обоих нужный ритм, мерно подскакивая и опускаясь на мне, так что большой тяжелый крест под нами вздрагивал и трясся. Наконец я извергся в нее и после этого долго не видел ничего, даже вечернего неба.

Я смутно помню, как спустя некоторое время солдатик подошел ко мне, сообщив, что уже полночь и пора получить еще одну добрую порцию ремня. И добавил, что если я и впредь буду славным парнем и при каждой порке мой приятель будет неизменно в полной готовности, то следующим вечером мне приведут еще одну местную куколку. По его мнению, наказанный беглец обязан почаще общаться с женщинами — это, дескать, усугубляет его страдания.

В ответ я благодарно улыбнулся под своей кожаной затычкой. Да, я готов на что угодно, лишь бы мои муки сделались тяжелее.

И как мне проявить себя этим «славным парнем»? Всячески выказывать свои страдания, дергаясь и извиваясь, производя как можно больше шума? Или пронзая пустой воздух своим страждущим ненасытным копьем? Да пожалуйста, с огромной готовностью! Жаль, я не ведал, надолго ли выставили меня всем на обозрение. Я бы желал остаться там навсегда — этаким вечным символом полного уничижения, достойным лишь презрительных насмешек.

И нередко, когда безжалостный ремень жгуче облизывал мне обнаженный живот и грудь, я вспоминал лицо леди Эльверы, когда меня ввезли в замковые ворота на позорном кресте.

Подняв тогда глаза, я увидел ее в открытом окне рядом с королевой. В отчаянии я заплакал, и слезы ручьями покатились по щекам. Как она была прелестна! И я преклонялся перед ней, ибо именно моя госпожа могла теперь наказать меня суровее всего.

— Уберите его, — велела леди Эльвера со скучающим видом, и ее голос гулким эхом пронесся по пустому внутреннему дворику. — И проследите, чтобы его как следует выпороли и продали кому посвирепее.

Да, это была новая игра в неминуемость суровой кары с новыми правилами, в которых я вдруг открыл для себя неведомые прежде глубины подчинения и покорности.

— Лоран, я спущусь и лично прослежу, чтоб тебя продали куда надо, — кинула она мне вслед, когда повозку со мной уже выкатывали со двора. — Хочу убедиться, что тебя ждет абсолютно каторжное существование.

Моя любовь к леди Эльвере, настоящая пылкая любовь, казалось бы, усиливала мои испытания. Однако недавние рассуждения Красавицы в корабельном заточении привели меня в замешательство.

Была ли моя страсть к леди Эльвере той самой, истинной, всепоглощающей любовью? Или же это была просто нежная привязанность невольника к полной совершенств госпоже? И можно ли изведать большего в этом горниле неистового гнева и невыразимых страданий? Может быть, просто Красавица более разборчива, более честна… и более требовательна?