Читать «Личный демон. Книга 1» онлайн - страница 25

— А это первый вопрос! — смеется полуденница, подходя близко-близко. Долговязая, худющая, блеклая, словно ненакрашенная супермодель, голова у самых небес под солнцем золотится, внимательные глаза цвета раскаленного неба так и впиваются в катино лицо, так и впиваются. Точно съесть хочет — глазами.

Вот незадача. Первый вопрос сама за полуденницу придумала.

— Безумный человек доступней разумного? — брякнула Катерина от растерянности вопросом на вопрос, будто козырь из рукава выхватывая.

— Конечно, доступней! — поспешно подтвердила нечисть-супермодель. — Даже если просто пьян или укурился — раскрывает человек не мир себе, а себя миру, хоть и кажется ему обратное. Все его желания, все его страхи сразу звереют и гоняют человеческий разум по своей территории. Отчего ж не погонять, коли сам явился?

Второй вопрос! Отчего ж не погонять, если он, дурак такой, явился не запылился?.. Рембо, выручай!

— А вдруг он хитрее? Заманит по одному в ловушки и всех поубивает?

— Поубивает, если сильно разозлить, а потом отпустить. Отпустил обиженного — демонам мести путь открыл. Только кто самому себе мстить станет?

— Да все! — Катя аж правило забыла: отвечать вопросом на вопрос, чтоб с толку полуденницу сбить, так ее за живое задело. — Все люди себе мстят, кто словом, кто делом. За страхи, за желания, за уязвимость, за неуспех… Изменить мы себя не можем, но поедом есть — всегда пожалуйста.

— Хорошо с тобой говорить, понятливая ты девушка, — усмехнулась полуденница. — Однако некогда нам развлекаться, не за тем я пришла. Помнишь, мать обмана тебе все показать обещала?

— Помню, — кивнула Катерина.

— Завтра моя очередь. Не обидь мое тело, долго я его искала, нравится оно мне. Обидишь — кошмарами запытаю. Поняла?

— Поняла и не обижу, — четко ответила Катя, понимая: игры в «вопросом-на-вопрос» закончились. — А… как тебя будут звать?

И вдруг ветер, до того спавший непробудным полуденным сном, стеной встал над миром, завыл по-волчьи, отсекая друг от друга Катерину и ее странную собеседницу.

— Апре-е-е-е-ель… — замирает вдали, еле пробиваясь сквозь завывания ветра.

Нет, не ветер это. Это машина под окнами воет. Словно голодный брошенный пес. Хотя собаку Катя бы пожалела. А проклятую тачку… Нацарапать, что ли, на ней бранное слово? Или насыпать пшена на капот? Что за обычай у владельцев самых убогих марок ставить на свои ведра с болтами трубы иерихонские? Ради чего они себя и окружающих отдыха законного лишают?

Прежняя Катерина бы морщилась, голову подушкой закрывала, терпела часами. Новая Кэт, осторожно ступая, вышла на балкон, огляделась. Вон она, папочкина радость, надрывается. Подфарниками мигает, сигнализирует: тут я, тут, не свели еще проклятые угонщики, радуйся, хозяин! Катя-Кэт извернулась, посмотрела вверх. Хорошо тополя маскировочную сетку держат, надежно. Подняла мятое ведро с закаменевшим остатком цемента: у каждого, кто ремонт делал, эдакое сокровище на балконе пылится. Примерилась и швырнула в стонущую, будто шлюха в притворном оргазме, развалюху. Грохот, точно от взрыва, прокатился по двору. И тишина настала, мертвая, словно разорвало тем взрывом глупую псину на тысячу кусков. А через минуту — вой из дома напротив, не хуже сигнализации, мат в тридцать три этажа, хлопанье окнами, шум, гам.