Читать «Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях» онлайн - страница 300

Я посетил Россию уже шесть раз. И мне досталось повстречаться с людьми (с орденами на груди), которые были согласны с нашей надеждой и планами освободить Россию от сталинского ига, а потом расправиться и с фашистами.

Но побежденный всегда виноват! Так случилось и с нами, не с “врагами Народа”, а с его сыновьями, от которых правительство этого народа отказалось по приказу Сталина.

Нужно ли еще добавить, что мы не чувствовали себя обязанными, а только отвергнутыми за то, в чем мы не были виноваты!»

В сущности, и Александр Исаевич Солженицын говорил о том же самом: «Если режим безнравствен, то свободен подданный от обязательств перед ним».

Отсюда возникает вопрос: могут ли власовцы, да и сам Власов считаться нравственными людьми? Ведь общество и народ — это вовсе не режим и не Сталин. Да и присяга, как официальное торжественное обещание, есть клятва соблюдать верность прежде всего своему народу, а значит — обществу, а не режиму.

Когда к генералу Деникину обратились за благословением власовской армии, то он воскликнул в гневе: «Я воевал с большевиками, но никогда — с русским народом! Если бы я мог стать генералом Красной армии, я бы показал немцам!» Для него «сохранение любимого Отечества для будущих поколений было выше желания увидеть при жизни крах ненавистного “режима”». Словом, желание оправдать власовщину есть прежде всего стремление к обесцениванию Великой Победы.

* * *

По утверждению психологов, как «само пленение, так и реальная возможность пленения» значительно увеличивают нагрузку на психику и уменьшают стрессоустойчивость военнослужащего. «Хронология двух последних мировых войн и последующих локальных вооруженных конфликтов подтверждает значимость фактора пленения в качестве важного элемента психологического воздействия на противника, — считает В. Малышев. — Накопленный в этот период опыт позволил специалистам сделать вывод о том, что успешным оказывается такое воздействие, которое направлено на наиболее злободневные и значимые элементы обыденного сознания военнослужащего.

Причем сама ситуация пленения (нахождения в плену) в значительной степени соответствует данному правилу. Во-первых, к военнослужащему приходит осознание возможности реального применения к нему издевательств или пыток; во-вторых, полная неопределенность своего будущего; в-третьих, абсолютная зависимость от противника и, наконец, возникающее чувство неполноценности или вины за “неумелое” поведение на поле боя, а также понимание возможного в связи с этим осуждения сослуживцев, избежавших подобной участи. (…)