Читать «Величие и печаль мадемуазель Коко» онлайн - страница 90
Катрин Шанель
И я ехала, бешено кружилась в вальсе, торжественно приседала в менуэте и спасалась под утро бегством от маркиза в напудренном парике, который непременно хотел поцеловать меня.
И вдруг все рухнуло. Утром двадцать первого сентября Ириб умер от инфаркта на руках у Шанель, на ее глазах.
Она не плакала. Она почернела от горя и молчала. Страшно было смотреть на эту статую воплощенной скорби. Я приехала так быстро, как смогла, но не увидела ни одной пролитой ею слезы. Быть может, их и не было вовсе.
Мать опиралась на мою руку, когда мы шли за гробом, и я хочу верить, что это послужило ей утешением. Нам обеим. Я думала – почему судьба так наказывает ее? Почему она раз за разом теряет своих любимых? И почему то же самое происходит со мной? В чем мы провинились? Какой урок нам хочет дать Бог? Или это просто совпадение? Нет, не может быть.
– Что теперь? – спросила я у нее, когда мы вернулись в опустевший дом. Прислуга вся куда-то попряталась. Даже оливы в роще, казалось, старались не шуметь листвой.
– Теперь? – переспросила она меня. – Теперь только работа. Никаких мужчин. Никаких романов. С меня хватит.
Глава 16
– Забастовка… Забастовка… – ворчала где-то в глубине дома Полина, моя пожилая «прислуга за все». – Придумали невесть чего… Барышень расстроили…
Барышни – то есть я и Шанель – сидели в гостиной «Легкого дыхания». Я сидела, а мать то и дело вскакивала и начинала метаться по комнате. Плакса, расположившийся под моим креслом, тихонько скулил, и тогда я трепала его за ухо, чтобы успокоить. Мать приехала ко мне с утра в самых расстроенных чувствах.
– Что это, моя дорогая? Я не понимаю. Я отказываюсь понимать! Я иду в собственный дом. В дом, который я от начала и до конца создала своими собственными руками. И что же? Меня туда не пускают! Пикет! Какое отвратительное слово! Звучит так, как будто хочет меня укусить. Что оно значит?
Я сочувственно кивала. Ответов ей не требовалось. Она и сама прекрасно понимала, что это значит. Шанель превосходно разбиралась в текущей политической ситуации, будь то реоккупация немецкими войсками левого берега Рейна или переформирование правительственного кабинета. На прошлых выборах одержал победу Народный фронт, и теперь в палате депутатов заседали сто сорок социалистов и семьдесят два коммуниста. Новое правительство утвердило оплачиваемые отпуска, сорокачасовую рабочую неделю, профсоюзы и коллективный договор, но вот странно – именно после этих благих решений на страну обрушились массовые забастовки. Впрочем, так ли уж это странно? Знаю по себе – если пару дней поспать подольше и не принимать по утрам холодный душ, то на третий день встать рано – уже мука, а ледяная вода – пытка…
Как бы то ни было, страна оказалась дезорганизованной. Не ходили поезда, стояли заводы. В нашей клинике персонал не бастовал, моей милой Полине такое и в голову бы не пришло, и потому я, как и мать, долгое время не замечала текущего положения дел. Шанель вдохновенно готовила весеннюю коллекцию, отдавая этому все силы, все нервы.
– Мне нужно было утереть нос этой нахалке Скьяпарелли. Омар на заднице, надо же такое придумать! И вот теперь эти засранки буквально убили меня, как будто выстрелили в меня из пистолета.