Читать «Величие и печаль мадемуазель Коко» онлайн - страница 83

– Но тебе ведь страшно будет одной в этом огромном доме, только с пожилой прислугой! – убеждала меня Шанель. – Возьми Рикардо, шофера!

Рикардо был испанец с мрачным и взрывным нравом. Он отличался огромной физической силой – мать рассказывала, что он как-то голыми руками перевернул вверх тормашками автомобиль, шофер которого не пожелал уступить ему дорогу. Пока Рикардо занимался этим, Шанель и побледневший от ужаса шофер стояли поодаль. Потом, для того чтобы вернуть автомобиль на колеса, понадобилось четверо дюжих мужчин.

Я отказалась:

– Рикардо сам страшнее всего, что может со мной произойти в этом доме!

– Тогда хотя бы заведи собаку.

Шанель напомнила мне о давней традиции – на вилле всегда жили собаки.

– Я подарю тебе щенка, – обещала она.

Я видела, что ее еще что-то беспокоит, и она спросила:

– Ты сказала о кризисе… Что, деньги в самом деле могут пропасть?

– Да, и деньги, и акции, и ценные бумаги… Они просто становятся пшиком.

– А что тогда будет иметь цену? Недвижимость?

– И недвижимость может упасть в цене. Но я же не финансист, мама. У тебя наверняка найдется кто-то, кто может дать тебе подробную консультацию. Наверное, драгоценности никогда не упадут в цене.

– Драгоценности… – повторила мать, и я видела, что она задумалась.

Я переехала на виллу «Легкое дыхание», открыв для себя всего лишь три комнаты – гостиную, кабинет, спальню. Перевезла кое-какие свои книги и вещи. Я была заново очарована Гарше, близостью Булонского леса, тишиной и прохладой парка Сен-Клу. Париж с его суетой и показным шиком отошел от меня. Я наслаждалась трудовыми днями и спокойными ночами. Мне хотелось быть строгой, чистой и аскетичной. Я даже убрала со своей постели все подушки и перину, оставив набитый водорослями матрас и жесткий валик. Я испытала приступ паники, когда приехавший Рикардо кроме щенка в корзинке привез мне еще и записку от матери. Она писала, что нанесет мне визит в воскресеньем утром – «посмотреть, как ты устроилась».

Но вопреки моим опасениям наша встреча прошла превосходно. Шанель привезла гостинцев: новых нарядов, сластей, книг, поводок и ошейник для собачонки, пластинок для патефона. В костюме из белой шерсти она выглядела ослепительно и сразу все похвалила: поданный завтрак, мой бытовой аскетизм и даже отсутствие подушек на кровати:

– Помогает от морщин на шее!

Я видела – она какая-то новая, приподнятая. Такое бывало, когда в ее жизни появлялся новый мужчина, и она еще не была увлечена им, нет – но уже чувствовала приятное предвкушение, пред-влюбленность. Я снова позавидовала молодости ее чувств… Я ожидала, что Шанель пригласит меня на обед, на котором познакомит с новым возлюбленным, но приглашение последовало иное.

– Я хочу устроить на улице Фобур выставку бриллиантов.

– Э-э-э, – только и сказала я.

Я не знала, что и ответить. Мать всю жизнь – всю предыдущую жизнь! – очень резко высказывалась об украшениях. Она говорила, что бриллианты напоминают ей о составлении завещания: что носить драгоценности, все равно что привязать к себе банковский чек; что фамильные украшения пахнут могилами. С тех пор, как она занялась производством бижутерии, она не раз говорила о том, что бриллианты носят женщины, которые не умеют носить бижутерию. Она сняла позорный колпак с фальшивых драгоценностей. Не раз богатая клиентка посматривала на броские, крупные украшения от Шанель с недоверием. В ней боролось сорочье пристрастие к блеску и буржуазное уважение к золоту. А Шанель говорила, смеясь: