Читать «Вертолёт, 2009 №1» онлайн - страница 54
Автор неизвестен
Желание Миши осуществилось: во время летних студенческих каникул он работал помощником механика по летным испытаниям на автожире КАСКР-1 конструкции Камова и Скржинского. Переписка с Н.И. Камовым не прервалась и после возвращения Миши в Новочеркасск. «Уважаемый Николай Ильич, — писал Миль в одном из писем, — посылаю Вам обещанный список литературы по автожирам, среди которой преобладает, главным образом, английская. Одну статью я закончил, переведу вторую и тогда пришлю обе вместе. У меня есть сведения о том, что Сиерва сделал доклад. Не сможете Вы узнать в ЦАГИ, нет ли у них каких-либо сведений об этом докладе? Меня очень интересуют успехи Вашей машины. Поставили ли Вы новый мотор? Мне не удалось достать книгу Юрьева о графическом методе расчета винтов ни в международной, ни в центральной библиотеке. В нашей библиотеке ее тоже нет. Мне она крайне необходима, и я был бы Вам очень благодарен, если бы Вы смогли мне послать ее хотя бы на месяц.
Напишите, если Вам нужны данные некоторых машин Сиервы, они у меня есть, и я смогу Вам их послать. Желаю Вам всяких успехов в «вертолетном» деле.
P.S. Привет Николаю Кирилловичу Скржинскому и Крейндлину. Чуть не забыл! Напишите, пожалуйста, могу ли я в своем докладе у нас в авиасекции говорить о Вашей машине и ее достижениях».
В декабре 1930 года Миль вместе с группой уехал на преддипломную практику в Москву. Меня не взяли, так как я ждала ребенка. Я осталась одна. 5 февраля 1931 года родила дочку Танечку. Мне было очень горько и одиноко, и я в обиде, что меня оставили одну, взяла и записала дочку на свою фамилию. Приехав с практики, Михаил Леонтьевич страшно рассердился, свидетельство о рождении порвал, даже не поняв, что этим не уничтожается запись. Ему выписали точно такую же метрику.
Когда Михаил Леонтьевич поехал в Москву, там стояли страшные морозы.
Пальто у него не было, поэтому он взял с собой доху, доставшуюся ему в наследство от отца. Практику они проходили на заводе. От общежития до места работы, чтобы сократить путь, нужно было перейти глубокий овраг. И Михаил съезжал вниз прямо на дохе, посмеиваясь над приятелями, которые плелись сзади. Но зато ему приходилось сильно париться, когда они поднимались в гору, тут уже ребята вдоволь хохотали над ним.
На следующий год, перед окончанием института, мы получили назначение в Таганрог. Однако Михаил Леонтьевич туда не поехал, а отправился в Москву, устраиваться на работу по геликоптерам, к которым он стремился всей душой. Он оставил меня одну с маленькой дочкой, и мне пришлось перенести очень много трудностей. Тогда я еще не понимала, что вертолетостроение станет целью его жизни, и очень обижалась на него. Но надо сказать, что Михаил был мне очень благодарен, говорил: «Спасибо, тебе, Паночка, что ты освободила меня от всех забот и дала мне возможность заниматься любимым делом». Несмотря на занятость, обо мне Миша очень заботился. В молодости материально мы жили туго, лишней копейки не было, но чтобы я училась и работала, как хотел муж, мы все же нанимали няню для ребят. Когда он видел, что я плохо выгляжу, устала, то очень переживал, отправлялся на базар за чем-нибудь вкусненьким для меня: как правило, это было украинское сало (сливочное масло покупалось только детям). Я веселела, оживала, а Михаил Леонтьевич радовался, как ребенок.
