Читать «Крепостные королевны» онлайн - страница 10

Конечно, достаток Фёдора Фёдоровича Урасова ни в какое сравнение не мог идти с богатством других театралов. Особенно с богатством графа Шереметева. Но соблазн был велик, и он не устоял против барских утех, которыми были увлечены многие знакомые его круга.

Сперва он решил завести в Пухове лишь небольшой оркестр из своих крепостных людей.

Не теряя времени, Фёдор Фёдорович принялся искать себе в поместье капельмейстера, который взялся бы не только обучать его дворовых музыке, но кстати занимался и с ним игрой на скрипке.

Ещё давно, в молодые годы, живя в Париже, Фёдор Фёдорович брал уроки у одного парижского скрипача. И теперь он решил возобновить занятия музыкой.

Подходящего для себя человека он вскоре нашёл. Это был приехавший из итальянского города Лукки немолодой скрипач. Его было взяли в один из московских домов гувернёром к детям. Но там он не прижился: оказался не в меру строптив и не столько учил детей французскому языку, в котором был не слишком силён, сколько целыми днями играл на скрипке. С должности гувернёра музыканта прогнали. Но, по словам родственника, рекомендовавшего музыканта, на скрипке итальянец играл весьма изрядно.

Достав адрес, Фёдор Фёдорович без труда нашёл скрипача. Тот жил в бедном домишке в одном из переулков Арбата. Дело было зимнее, стоял январь, а комната, которую занимал музыкант, видно, давно не топилась. Дневной свет с трудом проникал сквозь стёкла окон, покрытых плотной коркой льда. По углам, на стенах и потолке виднелись зеленоватые пятна сырости, кое-где — иней.

Итальянец встретил Фёдора Фёдоровича надменно, разговаривал с ним сухо и независимо. Одет он был в кафтан табачного цвета, сильно поношенный и явно с чужого плеча. По всему было видно, что музыкант находится в чрезвычайно стеснённых обстоятельствах. Может, и голодает.

Фёдор Фёдорович, не мешкая приступил к делу: он попросил скрипача прежде всего ему сыграть. Тот согласился. Вынул из кожаного футляра инструмент, настроил. Затем небрежно спросил, что хотелось бы господину послушать.

— Ну, хотя бы какой-нибудь из концертов Вивальди, — сказал Урасов.

— Какой именно? — спросил скрипач, уже с некоторым интересом посмотрев на посетителя.

Урасов назвал. Итальянец кивнул и, приложив к подбородку скрипку, заиграл.

Фёдор Фёдорович насторожился. Он назвал один из труднейших скрипичных концертов Вивальди. Этот концерт он слыхал не раз — и будучи в Париже, и позднее. Слыхал в исполнении прославленных скрипачей, пытался и сам его играть, но не осилил. Итальянец играл концерт превосходно. Весь облик скрипача преобразился. Вдохновенным стало бледное лицо с полузакрытыми глазами. Тонкие пальцы, казавшиеся только что замёрзшими, теперь с виртуозным блеском скользили по струнам. Труднейшие пассажи концерта исполнялись им с той необычайной лёгкостью, которая говорила и о таланте, и о многих часах упорной работы. Окончив игру, итальянец молча, с величайшей осторожностью, уложил скрипку и смычок обратно в футляр. Он лишь покосился на слушателя, который неподвижно сидел перед ним в кресле. Ему казалось, что игрой своей он произвёл впечатление. Он ждал возгласов одобрения, восторга, восхищения…