Читать «Портреты пером» онлайн - страница 268
Сергей Сергеевич Тхоржевский
С августа новым председателем комитета иностранной цензуры стал Аполлон Николаевич Майков. Полонский мог рассчитывать, что в его служебных отношениях не произойдет никаких неприятных перемен.
Тургенев писал ему печальные письма, все меньше надеясь на выздоровление.
«На прощанье, — написал он в конце одного письма, — позволь тебе сообщить несколько афоризмов, которые созрели во мне в течение уже довольно долгой жизни:
a)
b) Предчувствия
c) Сообщенные за вернейшие известия
Следует:
размышлять о прошедшем,
удовлетворять требованиям настоящего
и
И, наконец, самый главный афоризм:
Человек, желающий жить спокойно!
ничего не предполагай,
ничему не доверяйся и ничего не опасайся!!»
Но Полонский не мог не думать о будущем, да и «самый главный афоризм» больного Тургенева принять не мог…
В переписке их возник еще спор о живописи, — Тургенев понимал ее, безусловно, лучше, чем Полонский. Манеру новых французских художников Полонский воспринимал как небрежность, предпочитал тщательную передачу деталей, — Тургенев убедительно возражал: «К живописи применяется то же, что и к литературе, ко всякому искусству: кто все детали передает — пропал; надо уметь схватывать одни
Летом 1883 года Полонский отправился в Одессу: знакомый доктор рекомендовал ему отдых на одном из одесских лиманов и ванны с подогретой — из лимана — водой.
Он не был в Одессе тридцать лет, за это время город вырос и стал, пожалуй, еще красивее. Но из прежних знакомых Полонский нашел только одного старика — бывшего редактора газеты «Одесский вестник». И не была уже Одесса «дешевым городом», напротив, поразила дороговизной: так, за каждую ванну с подогретой водой из лимана приходилось платить рубль.
Он уже собирался уезжать, когда дошло до него известие, что Иван Сергеевич Тургенев умер в Буживале…
Несколько лет спустя Полонский получил письмо из Парижа от человека, которому довелось провести возле Тургенева последние дни, — от Александра Федоровича Онегина. Онегин сидел у постели смертельно больного Тургенева, когда тот уже бредил. «С закрытыми глазами он, наедине со мной, в Буживале, — писал Онегин Полонскому, — воображал, что едет с Вами на телеге и спешит на пожар: „А какие мы с тобою молодцы, Яша! Церковь-то как горит! Скорее, скорее! Только бы напиться“. Я поднес ему стакан воды, он жадно сделал несколько глотков, не открывая глаз. „Ну, вот и отлично, Яша! Чудесная какая вода! Церковь-то, церковь-то как горит!“».
Глава десятая