Дорогой Лоуренс!
Дом, который я сняла, – одноэтажный, кирпичный, с двумя спальнями, в так называемом стиле ранчо.
Соседи тихие, вежливые. Можно сверять часы с желтым школьным автобусом и почтовым фургоном. Звучит тоскливо? Думаю, я определенно смогу подружиться с Мэгги и Лайзой Бет (не Элизабет, спасибо). Рядом живет семейство мормонов, Питерсоны, которые навестили меня после того, как я пробыла здесь неделю. Все были празднично одеты. Если у мистера Питерсона есть вторая или третья жена (кстати, сколько им позволено иметь?), то он не привел их с собой. Только одну жену и пятерых детей. Он сказал, что, если нужно будет что-то починить, он с радостью поможет. Как мило с его стороны, верно?
В своей жизни я совершила немало невероятных поступков, правда, Лоуренс? Знаю, я уже вам это говорила: после первого свидания, я сказала друзьям, что обязательно выйду замуж за принца Уэльского. Позже оказалось, что это было не просто глупым хвастовством. Потом я снова сделала невозможное и развелась с ним. А теперь пробую жить обычной жизнью и не чувствовать себя несчастной или отчаявшейся. Этого я хочу. Смогу ли достичь цели? Иногда это кажется несбыточной мечтой.
В самые мои тяжелые минуты, когда так и подмывало выть и вопить, я обращалась к вам. В ту ночь, один год, два месяца и десять дней назад, когда я поплыла в море, наверное, я была не в своем уме. Совершила не просто глупость, а нечто вроде преступления. Как я могу с этим жить? Только уверив себя, что вы, разумный, рассудительный, осторожный, рациональный Лоуренс запрещали это сделать. Я больше верю в ваши суждения, чем в свои.
Наверное, мне пора прекратить писать эти письма. К этому времени я уже должна крепко стоять на ногах. Не так ли?
Искренне ваша
Лидия
.
