Читать «Нерассказанная история» онлайн - страница 19

Пока я вез ее на ринопластику, она не охала и не боялась так сильно, как в первый раз, хотя, согласно брошюре, должна была находиться «под пристальным наблюдением» все время пребывания в клинике. На этот раз она была угрюмой и насупленной, и когда я спросил, не волнуется ли она, ответ был коротким:

– С чего мне волноваться? Я всего лишь одна из сотен.

И это было именно так. Рио вполне может считаться столицей пластической хирургии. Купить новый нос было так же просто, как заказать новое платье по каталогу: можно выбрать фасон, который предпочитаешь из целой серии фотографий.

Однако я побелел от страха, когда мы вошли в приемную и увидели ее снимок, украшавший обложку одного из лежащих на столе журналов. Но она осталась совершенно спокойной. Сунула журнал мне в руку и велела читать. Во время консультации с хирургом и когда она уже сидела на каталке в больничной сорочке я держал журнал на коленях обложкой вниз и чувствовал, как он жжет кожу. Она была без макияжа, и из-под полиэтиленовой шапочки выбивалось несколько прядей темных волос. После всех формальностей пластический хирург, похожий на вкрадчивую ящерицу в хирургическом костюме, стал изучать ее профиль. Прошло два месяца с тех пор, как ее посчитали утонувшей. Ее портреты все еще будоражили прессу и публику. И хотя в сорочке и шапочке она выглядела совершенно невыразительной, с почти стертым лицом, каков был шанс на то, что он ее узнает?

Я затаил дыхание.

– Дорогой, – попросила она, – передай мне журнал. Не правда ли, она была прекрасна! Я хочу, чтобы вы сделали меня хоть немного на нее похожей. Это возможно?

Хирург едва взглянул на журнал.

– Такая трагедия, – бросил он. – Такая красавица! Предлагаю немного выпрямить здесь и здесь, а вот тут забрать ноздри. Думаю, результат вам понравится.

Она что-то пробормотала в знак согласия, и он стал разрисовывать ее лицо маркером. Я в роли мужа сидел в сторонке. Хирург, должно быть, видел таких, как она, каждую неделю. Муж увозит жену на операцию с последующим отдыхом. Пара недель на бразильском пляже, чтобы оправиться от испытания и вернуться домой удивительно похорошевшей и свежей.

И все же, должен признать, я нервничал так, как не нервничал с того дня, когда ее официально признали погибшей. Когда наутро я пришел ее навестить, пришлось минут пять стоять на больничном крыльце, держась за перила, пока ноги делали все возможное, чтобы меня подвести. Стыдно вспоминать, что боялся я не только за нее, но и за себя, и трепетал от перспективы разоблачения, возможно, думая о своем неизбежном позоре больше, чем о ее собственном.

Наконец я постарался овладеть собой. На секунду вдруг очень захотелось упасть и умереть: внезапно оторвавшийся в мозгу тромб – и все… Не более чем затянувшаяся на шее и тут же ослабевшая петля палача. И никакой больше службы ни ей… вообще никому…

Но тут я взбодрился, напомнил себе об английском происхождении. Плотно сжал губы, вскинул подбородок, подобно дворцовым стражникам, чтобы сдержать наплыв эмоций.

Я почти рассмеялся, когда увидел ее сидящей на постели и красящей ногти. Синяки под глазами, забинтованный нос и распухшее лицо… да я сам с трудом ее узнавал.